– Улика, которая не даёт мне покоя. Я нашёл её у себя в кабинете пару месяцев назад после того февральского разговора, помнишь?
Потеха развернул оберточную бумагу и увидел в полиэтиленовом пакете разбитую колбу.
– В твоей лаборатории колбы не бьются, Юрашек?
– В лаборатории ещё как бьются, йцукен, только никогда ещё такие убийственные осколки не оказывались в моём кабинете за моим креслом. Этой штукой, Сига, согласись, весьма удобно перерезать глотки! Тебе продемонстрировать?
– Что ты, что ты, – Потеха закрылся руками, словно Жидель занёс кулак для удара. – Не надо, я и так верю.
Жидель снова оглянулся вокруг и полушёпотом продолжил:
– Я не останавливаюсь на полпути, ты меня знаешь, юбьтимсчя! У меня есть знакомые в прокуратуре, я незаметно взял твои отпечатки пальцев, ты уж прости, и Васятки. Это не представляло труда. И вместе с разбитой колбой отправил в лабораторию.
– Так ты и меня подозревал? – уточнил, побледнев, Потеха.
– Извини, Сига, но вы с Васькой мне одинаково дороги. Больше подозревать мне некого, йцукен. Так вот, на разбитой колбе – его отпечатки. Причём, как мне объяснили криминалисты, отпечатки расположены именно так, как если бы он хотел кому-то перерезать глотку! Не раствор налить, а убить, усекаешь?
– О, господи. Васька?
– Не всё так просто, Сига! Я проанализировал тот день почти посекундно. Я нашёл, где была разбита колба – там тоже остались осколки. Так вот, длорпавыф, это не наш Васятка, а другой. Наш не мог, тем более – он слышал, как разбилась колба. Я тогда не придал этому значения. Если бы сам разбил, он не поставил бы меня в известность!
– Погоди, если не он, то кто тогда? – простонал Потеха. – Ведь отпечатки его! Насколько я знаю, братьев-близнецов у него нет.
– Так, всё! – Жидель рубанул воздух ребром ладони. – Больше времени нет. Короче, я должен на время исчезнуть. Но только для тебя, все остальные, и прежде всего – Васятка. Не должны этого знать! Для них я должен как бы остаться здесь! Если меня через пару недель не будет, ты отправишь по почте Ваське вот это.
Жидель протянул однокласснику запечатанный конверт.
– Ему? Зачем? – чуть не поперхнулся ломтиком ветчины Потеха, принимая послание, – ты же его вроде как…
Жидель приложил к губам палец, и одноклассник смолк на полуслове. Обернувшись в сторону окна, потом взглянув на часы, профессор продолжил:
– И тем не менее, через две недели ты поступишь именно так! Слушай дальше, ячсмитьбю, у меня нет времени! Я переведу свой телефонный номер на тебя, ты будешь отвечать за меня моим голосом. Что я болею несварением желудка, что у меня воспалилось яичко… или простата, да мало ли что! Можешь врать, фантазировать что угодно, только потом мне не забудь передать, чтобы я продолжил в ту же дудку дудеть.