Наконец, на него посмотрела и та, которая до этого крепко обнимала своего сына. Не по-доброму взглянула. Возможно, приняла за похитителя. Мало ли, что эти сорванцы щебечут, их вокруг пальца обвести – пару раз плюнуть.
Однако похитители посреди парка не стоят, засунув руки в карманы.
Когда они втроём подходили к нему, Олегу запомнилось, как женщина трепала по макушке второго мальчишку, который, судя по всему, её сыном не был. У Камелотова ёкнуло в груди, стало не по себе.
И хотя пацаны о чём-то болтали без умолку, тот, второй, периодически спрашивал женщину:
– Вы не знаете, тётя Марина, где моя мама?
Вместо ответа «тётя Марина» всё трепала его по голове, пока не подошли к Олегу вплотную, и у неё появился повод переключиться на него.
– Здравствуйте, меня зовут Олег. Я живу по соседству с домом, где их держали. Всё получилось случайно, если можно так сказать.
– Значит, вы освободитель? Спаситель вы наш? – она, наконец, улыбнулась, а он смог рассмотреть её уставшее лицо. И круги под глазами, и красные прожилки в самих глазах.
– Нам необходимо сейчас решить, стоит ли заявлять в полицию, – он начал говорить быстро, сумбурно, проглатывая слоги. – Ведь преступники на свободе, и ещё неизвестно, чем всё закончится.
– Думаю, – она явно сдерживалась, чтобы не разрыдаться, – что полиция скоро всё узнает без нас.
– Каким образом?
Она посмотрела на мальчиков, которые вдруг перестали её теребить, замерли в ожидании ответа.
– Ребята, вы погуляйте пока. Можете в скверик сходить, – неожиданно предложила «тётя Марина», стараясь из последних сил увильнуть от ответа на прямой вопрос чужого мальчика.
– А насчёт моей мамы, – в последний раз, как показалось Олегу, спросил паренёк. – Скажите, где она…
– Она в больнице, скоро выпишется.
Неохотно мальчишки поплелись в сквер. Ещё бы: столько времени находиться в обществе друг друга, наверняка изрядно надоесть. А тут им предлагалось снова погулять. Не укладывалось в детские головы такое.
Марина тем временем достала из сумочки сигареты. Олег заметил, как дрожали её руки. С трудом закурив, она сделала несколько затяжек, и лишь потом начала говорить.
– Я догадываюсь, в чём вы собираетесь меня упрекнуть. Столько дней провести без ребёнка, и… единственного, заметьте. И теперь вот так отправлять гулять в сквер. Я догадываюсь.
– Что вы, я не думаю. Совсем не думаю!
– Я понимаю, опасность не миновала. За их судьбу, поверьте, очень беспокоюсь, – она взглянула на Камелотова как пленная партизанка на немецкого офицера. – Хотя эта сволочь… добилась своего. Ольги больше нет. Мама Вовчика мертва, понимаете?! Они убили её, а вместе с ней ещё одного человека, отца Лёвчика.