– Простите, того, что на фотографии с верблюдом?
Олег пожалел о вопросе, который у него вырвался, но было поздно.
– А вы откуда знаете?
– Извините ещё раз, но мне про фотографию рассказал ваш сын.
Марина испытующе посмотрела на него и неожиданно разрыдалась, ткнувшись в его несвежую рубашку. Ему не оставалось ничего другого, как обнять её за плечи.
– Крепитесь, Марина, дети не должны видеть ваших слёз.
– Ничего, – отпрянув от него, она попыталась улыбнуться. – Ветер высушит. Зато хоть немного легче станет. Меня только что вызывали на опознание трупа. В морг, короче. У Ольги никого нет кроме меня. Никого! Её некому опознать… Так живёт человек, растит детей и вдруг. Ни с того, ни с чего. Украли ребёнка, а потом и мать… грохнули. В голове не укладывается. В её сотовом нашли мой номер и позвонили. Но за что? Как я догадываюсь, она выполнила все их требования. Им оставалось лишь вернуть заложника, а они вон как. А Кирилл. Он откуда взялся?
– Кирилл, это, как я понимаю, и есть отец вашего Лёвчика? И… о каких требованиях вы говорите?
– Ну да, отец. Два близких человека. На столах морга. Я чуть с ума не сошла. Какая тут связь?
– Вряд ли я смогу что-то прояснить, – признался Олег, наблюдая за мальчишками в сквере. Парни, не отрываясь, следили за ними. Наконец, не выдержали и побежали. – Возьмите себя в руки. Мальчишки возвращаются!
– Постараюсь, – она отстранилась от него, вновь затянувшись сигаретой. – Извините, пожалуйста.
Мальчишки подскочили, защебетали.
– Тётя Марина, почему вы плачете? Что-то с мамой случилось, да?
– Мамочка, не плачь! Успокойся, ведь мы вернулись!
Камелотов почувствовал, что снять напряжение момента, помочь бедной женщине, которая от переживаемых эмоций могла запросто свалиться в обморок, ему вполне по силам.
– Друзья, мороженого не хотите?
Зря он сюда примчался – всё напрасно, мартышкин труд. Жиделя как не было, так и нет. Пришлось подключить к проекту жадного до денег невропатолога Юрковского, качественно загрузить своего предшественника-студента, а самому – на время занять его место. Васька теперь не Васька, а Торичео. А что делать?
По-другому не получалось!
К тому же следовало спешить: будущее могло необратимо измениться, и не исключено, что в худшую сторону. Для «Терминатора».
Оставалось последнее – вклиниться на более ранних сроках. И сейчас он мчался в прошлое, огибая реактивные траектории людей, машин, животных. Вихрем ворвался в студенческую аудиторию, просвистел по коридору, чуть притормозил у биохимической лаборатории.
На мониторе гермошлема высветилась дата: полтора месяца как не бывало. Значит, на улице февраль, холодрыга, Надо же, а он и не заметил… Следует учесть при обратном полёте.