– Мы, может быть, не вовремя? – поинтересовался Аметистов. – Вы только скажите, мы позже придем.
– Помогите… – прохрипел Иван Андреевич. – Врача…
Тут оба негодяя забегали по кабинету, громким шепотом крича: «врача, врача!» Но, как и следовало ожидать, на такие крики никакой врач даже и не подумал явиться.
– А в чем, собственно, дело? – остановившись, вдруг суровым тоном осведомился Буренин. – Умираю… – еле слышно проговорил Сбитнев.
– Ну, уж это никак невозможно, – категорично объявил собеседник. – Люди такие сволочи – решительно не хотят умирать, даже если им это свыше предписано. Вы лучше скажите, что у вас болит.
– Живот…
– Ах, живот! – всплеснул руками Аметистов. – И с чего бы ему, собаке, болеть?
Тут Иван Андреевич с необыкновенной ясностью понял, с чего бы мог болеть его живот. Утром, выходя из квартиры, он взялся за дверную ручку и обнаружил, что она вымазана чем-то скользким и противным. Он брезгливо понюхал руку, потом вытер скользкое носовым платком, и им же вытер ручку. Но домой, чтобы помыть руки, возвращаться уже не стал. Не помыл он руки и придя на службу – просто забыл. Видимо, это и стало роковой ошибкой. Все дело в том, что Иван Андреевич имел нехорошую привычку мусолить во рту карандаш. Ну, и извольте видеть, через карандаш, который он взял отравленными руками, вошел в его организм смертельный яд.
– Понимаю, – закивал Аметистов. – Враги не спят. Более того, они бодрствуют. И хоть мы не какие-то там Медичи, но отравления в нашем отечестве – вещь популярная. На том, как говорится, стояла и стоять будет великая Русь.
– Что же ты философствуешь, негодяй, не видишь разве, человек умирает? – сердито перебил его Буренин.
– Ах, пардон-пардон, – извинился Аметистов. – Был неправ, раскаиваюсь! Дамы и господа, прежде живот, потом философия.
И он жестом уличного фокусника выхватил из кармана штанов пакетик с надписью иностранными буквами и стал трясти этим пакетиком перед лицом лежащего на полу следователя. Он таких телодвижений в животе заболело еще сильнее и вдобавок ужасно закружилась голова, так что Сбитнев совершенно уже приготовился отдать концы. Однако даже этого ему не дали сделать спокойно. – Мсье-дам, совершенно случайно в кармане у меня завалялся прекрасный антидот от всех на свете ядов, – прокричал Аметистов. – Прямиком из Парижа! Всего двадцать пять франков – и он ваш!
– Нет у меня франков, – пролепетал погибающий Сбитнев, – позвольте за рубли…
– За рубли? – изумленно переспросил Аметистов, потом махнул рукой. – Пёт этр арранжэ[34], но исключительно из уважения к вам!