– Он болен, – прошептала Зоя, – ему так плохо. Из-за меня он лишился всего, но ни слова упрека.
– Всего он лишился из-за наших друзей-большевиков, – отвечал Аметистов, тыча пальцем в Буренина. Тот подбоченился и кивал головой, очень довольный собою. – Не зря таких, как твой граф, в народе зовут лишенцами. А все потому, что живет он на нетрудовые доходы, то есть, прости, нещадно тебя эксплуатирует.
– Довольно, – сказала Зоя, снова обретая твердость голоса, – хватит болтать. Что вы нашли?
– Ничего, – отвечал Аметистов. – Никаких следов и даже подозрений, кто мог унести пальто.
Буренин изумленно открыл рот и захлопал глазами, но Аметистов незаметно для Зои толкнул его в бок.
– Значит, все пропало, – упавшим голосом сказала Пельц.
– Все, – жестоко подтвердил кузен.
Она упала в кресла, закрыла лицо руками.
– Как я скажу ему это… – прошептала она. – Как объясню? Теперь все кончено!
– Да-с, трудновато будет, – холодно заметил Аметистов.
С минуту все молчали. Кажется, Аметистов ждал, пока Зоя окончательно не погрузится во тьму отчаяния.
– Впрочем, – внезапно сказал он, – есть один способ.
Зоя отняла руки от лица и поглядела на него. Во взгляде ее мерцала робкая надежда.
– Не знаю, однако, согласишься ли ты, – в раздумье продолжал Аметистов.
Зоя с готовностью отвечала, что согласна на все, готова, если потребуется, даже жизнь свою отдать.
– Жизнь пока не понадобится… – загадочно отвечал кузен. – И вообще, на жертвы пойдешь не ты.
* * *
Через пятнадцать минут Пельц зашла в спальню, где в тяжкой полудреме пребывал Обольянинов. Лицо у нее было совершенно опрокинутым. – Павлик, – сказала она, – я собираюсь открыть новое дело.
Разумеется, подлинную суть нового дела она графу не рассказала. Да и не могла рассказать, потому что он все равно бы не согласился…
В этот раз Аметистов был серьезен, как никогда.
– Я знаю, что предприятие твое прогорает, – сообщил он Зое сурово.
– Салон я держу не для денег, – отвечала та, слегка поколебавшись.
– Пес с ним, с салоном, – отмахнулся кузен, – твои поэты даже себя обеспечить не могут, не говоря уже о том, чтобы тебе деньги принести. Я говорю о твоей пошивочной мастерской. Все это время ты перебивалась с хлеба на квас, но кризис добрался и до тебя. Твои клиентки уже не могут платить, а если могут, так капризничают, что проще повеситься, чем их удовлетворить. Однако есть одно верное дело. Ты ведь знаешь, что ВЦИК только что объявил новую экономическую политику?
Зоя наморщила лоб. Да, кажется, продразверстку заменяют продналогом. Но это все крестьянские дела, какое ей до них дело?