Пол Грейсон знал, что Призрак все еще разыскивает его. Прошло почти три года с того дня, когда он предал «Цербер» ради спасения дочери. Но он понимал, что охота за ним не прекратится и через тридцать лет.
Разумеется, он сменил имя: нет больше Пола Грейсона, теперь он стал Полом Джонсоном. Но это только видимость защиты, она не поможет, если кто-нибудь из агентов Призрака отыщет его биометрическую карту. А эти агенты были повсюду.
Со дня основания «Цербер» имел осведомителей практически на каждой планете Альянса. Во всем Пространстве Цитадели трудно отыскать место, где он мог бы укрыться, не опасаясь, что в один прекрасный день они все-таки отыщут его след. И поэтому он сбежал на Омегу.
Призраку никогда не удастся прочно закрепиться на этой гигантской космической станции, фактически являющейся столицей Граничных систем. Радикальная прочеловеческая политика «Цербера» была слишком хорошо известна инопланетным хозяевам станции — военачальникам, диктаторам, главарям преступных группировок, и появление на Омеге агентов Призрака было бы для них крайне нежелательно. Даже если кто-то и заподозрит, что Пол прячется именно здесь, добраться до него будет непросто.
Грейсон видел некую иронию судьбы в том, что полученные за годы службы в «Цербере» навыки шпиона и киллера так пригодились в его новой жизни на Омеге. С той лишь разницей, что раньше он учился убивать инопланетян, а теперь стал наемным убийцей у них на службе.
— Мы напрасно теряем время, — проворчал Санак, положив рядом с собой снайперскую винтовку. Он заворочался в скафандре, пытаясь поудобнее устроиться между штабелями контейнеров, которые они с Грейсоном выбирали для укрытия.
Свое оружие Пол держал наготове, направив на корабль, стоящий на другом краю погрузочной площадки. Он чувствовал, как старательно его батарианский партнер избегал даже случайного легкого прикосновения к нему, когда занимал позицию.
— Будем ждать сообщения от Лизелль, — упрямо ответил землянин.
Батарианец повернулся и уставился всеми четырьмя глазами на скорчившегося рядом с ним человека. Верхняя пара глаз при этом мигала, а нижняя замерла в каменной неподвижности.
— Ты всегда чего-то дожидаешься, человек, — сердито рыкнул он. — И это — признак слабости.
— Это — признак разумности, — огрызнулся Грейсон. — Именно поэтому меня и назначили старшим.
Санак признавал лишь один способ решения проблем: очертя голову ринуться в драку, и работать с ним временами было непросто. Да и его тотальная неприязнь к людям, как и закоренелое недоверие Грейсона к батарианцам, тоже не шла на пользу делу.