* * *
А начиналось все так весело и даже с блеском.
Юлиу Эдлис родился и вырос в Бессарабии, входившей до 1940 года в состав Румынии. Он не успел закончить там гимназию и в самом начале войны выехал в эвакуацию в Тбилиси. Пребывание в этом волшебном городе, где он провел около десяти лет, было одним из самых счастливых периодов его жизни. Здесь он закончил школу, учился в театральной студии и навсегда влюбился в театр. Его дружба с Окуджавой, Товстоноговым исходит из той же поры его полуголодного, однако же незабываемого грузинского детства и юности.
В нем рано зарождается жажда писать. Первые пьесы Эдлиса, восторженные и полные юношеской романтики, сразу же были замечены в кругах театральной общественности. «Мой белый город», поставленный в Кишиневе в начале 60-х годов, положил начало его биографии профессионального драматурга. Ю. Эдлис принес ее на суд А. Арбузову и, получив благожелательный отзыв, вместе с ним обрел нечто большее – дружбу и покровительство Алексея Николаевича, которые дали ему бесценную поддержку в Москве, куда он переехал из Кишинева. Две следующие пьесы – «Волнолом» и «Аргонавты» – были поставлены в Театре на Малой Бронной знаменитым уже в то время Гончаровым и имели шумный успех. Ю. Эдлиса приняли в Союз писателей, а главное – он вошел в среду молодых, одаренных, свободомыслящих литераторов, нонконформистов, смыкавшихся с художественной и научной элитой тогдашнего общества.
Юлиу Эдлис, выходец из провинции, как большинство литераторов-шестидесятников, был большим энтузиастом этого объединения избранных и чутко следил за недопущение в эту касту чужаков.
Сам Ю. Эдлис так пишет о себе в автобиографическом произведении «Записки недотепы»:
«Так уж сложилось, что в те годы я был одним из немногих пишущих пьесы молодых литераторов той самой «новой волны» начала шестидесятых годов: прозаиков было много, поэтов и того больше, а вот драматургов раз-два и обчелся. Собственно говоря, нас было тогда двое: Шатров и я. Шатров тоже только начинал и еще не нащупал свой жанр, в котором он так преуспел потом, – документальную драму. Володин, который тогда был самым популярным и, по выражению тех лет, прогрессивным драматургом, принадлежал к другому поколению, был старше нас лет на десять, а то и побольше, Рощин писал пока только рассказы, пьесы были еще впереди, Радзинский был много моложе и только лет пять-шесть спустя написал свои «Сто четыре страницы про любовь».
Такова была, по мнению Эдлиса, расстановка сил в ту пору в драматургии.
* * *
В те годы «оттепели» морально-нравственная проблема отношений между преследователем и преследуемым буквально висела в воздухе, и Юлиу Эдлиса давно уже мучила и не давала ему покоя «лагерная» тема. Он собрал множество материалов, относящихся к ней, – документов, писем, свидетельств очевидцев, однако все это не укладывалось в специфическую форму сценического произведения. В один прекрасный миг его осенило написать пьесу в виде диалога, он сел за стол и за неделю создал свою едва ли не самую известную пьесу «Где твой брат, Авель?». Он отнес ее Эфросу, своему другу, и тот загорелся ее поставить. Но Главрепертком наложил полный запрет на пьесу, не разрешив ее не только ставить в театре, но и печатать. Как это – военный преступник преспокойно живет у нас у всех под боком и не боится возмездия?! В нашей стране так не бывает и быть не может...