* * *
В 1931 году, имея на руках годовалого ребенка, т.е. меня, с бабушкой Татьяной Никаноровной и кое-каким скарбом мои родители переезжают в Москву. Здесь отец перебивается журналистскими заработками, печатает приключенческие сериалы с продолжением, репортажи с места событий.
Но отсветы пережитого, громовые раскаты тех страшных событий Гражданской войны, которые столь недавно проходили на его глазах, не утихают в его сознании, не дают покоя.
Он сел за книгу. Писал одержимо, ночами, при свете керосиновой лампы, на общей кухне снимаемой нашей семьей квартиры, а вернее – комнаты в перенаселенной коммуналке в Кунцеве, с шершавым дощатым полом и въедливым запахом не то от примуса, не то от керосинки. Кормилицей семьи тогда была мама, она работала редактором в одной заводской многотиражке.
Но вот роман «Одиночество» закончен. В нем нашла отражение одна из трагических страниц хроники Гражданской войны – история крестьянских волнений на Тамбовщине в 1918–1922 годах. Непримиримая ненависть к большевикам согнанного со своей земли Петра Ивановича Сторожева, жаркая любовь батрака Леньки и дочери крепкого хозяина-середняка Наташи Баевой, неудержимая ярость в борьбе с красными Александра Антонова, бывшего «экса», побывавшего в заключении у красных и теперь провозгласившего себя защитником крестьян, и простодушная вера в него обездоленного народа... Все это в органическом сплаве составляет основное содержание романа.
Начинается он с описания Тамбова в преддверии Гражданской войны:
«...Холод, мерзость, трусливый шепоток – губернский город Тамбов. Март восемнадцатого года... (...) Непогода и страх загнали обывателей в дома. На тяжелые щеколды заперли люди двери, дубовыми ставнями закрыли окна».
Но никакие запоры не могли спасти обывателя от надвигающейся бури. Мятеж, как пламя пожара, распространился по всей Тамбовской губернии и перекинулся на сопредельные с ней регионы. В романе дается картина разрухи, обнищания, голода, которые обрушились на Тамбовщину в результате революции и Гражданской войны.
И хотя это произведение писалось по законам советского времени, оно далеко выходит за рамки идеологических канонов той поры: и в обрисовке объективных обстоятельств противостояния восставшего народа и всей мощи государственной машины подавления, а также в изображении злейших врагов коммунистов в лице Сторожева и Антонова. Как писал впоследствии маршал М.Н. Тухачевский: «Крестьяне доброжелательно относились к партизанам. Однако по отношению к красноармейцам проявляли поголовную ненависть и открытую вражду... Мы вели войну не против бандитизма, а против народа» («Холокост российского крестьянства, или Правда о народном восстании 1918– 1921 гг.», информационный портал «Пенза-онлайн» http.\\ www.penza-online.ru).