«Коляша! Это место Ариша (это моя мама. – Т.В.) пусть не читает: тут к тебе обращается одна актрисуля на букву Ю., похожа на черта, лицо у нее вылитая гитара, и играет она в «Русском вопросе» очень плохо. Она спрашивает, не можешь ли ты ей устроить денег тысяч сорок до пятницы. Ей нужно подтянуть щеки, даже не обе, а одну – повисла почему-то, хотя девчонке нет даже пятидесяти, и замужем она была всего 11 раз. Не можешь?! Ну, до субботы на крайний случай?..
Имейте в виду, мы к вам опять приедем. Мы очень любим у вас жить... Моя жена, которая сейчас спит, утомившись на гумне, на току и на меже (больше огородных слов я не знаю), шлет вам свои поцелуи и приветы. Она очень рада, что вам хорошо, и даже не завидует, как я, потому что она лучше меня, хотя в смысле интеллекта я сильнее... Юра». (Письмо датировано 1947 годом, Госархив.)
В Переделкине до войны родители больше всего дружили, как я уже писала, с Петровым, Афиногеновым, Нилиным, Погодиным, Павленко. Помню многочисленные читки новых произведений у кого-нибудь на даче, куда брали и нас, детей. Дача Афиногенова, по тем временам казавшаяся исключительно роскошной, поражала своей ротондой и лестницей, ведущей на второй этаж. На самом деле это была типовая постройка, каких было несколько в этом ряду, их занимали Павленко, Сельвинский, Иванов, Пастернак. Но были и другие, гораздо более скромные дачи, щитовые – финские домики, как их тогда называли, в одном из таких финских домиков жила Вера Инбер – с ней у моих родителей, особенно у мамы, сохранялись всю жизнь самые сердечные отношения. Ко мне Вера Михайловна относилась с большой нежностью, и после войны, когда я была уже взрослой и ждала ребенка, Вера Михайловна – она была чуть-чуть полнее меня – подарила мне свое платье, которое я и носила вплоть до счастливого появления на свет нашего сына Максима. Так что можно сказать, что он вырос, обогреваемый заботой и теплом этой прелестной женщины...
После войны, когда за нашим поселком появились новые дачи, родители приобрели новых знакомых – Штейнов, Гринбергов, летчика Ивана Тимофеевича Спирина, адмирала Арсения Григорьевича Головко. Дело в том, что за нашим писательским поселком в лесу было построено несколько «адмиральских», как мы тогда их называли, загородных домов – бревенчатые, двухэтажные, внушительного вида, они резко отличались от более скромных, литфондовских. Их занимали адмиралы А.Г. Головко, В.Н. Чернавин, Н.Г. Кузнецов, В.П. Воробьев, конструктор судостроения, – таким образом в Переделкине, можно сказать, встало на причал высшее командование советского флота.