– Ты мне одно скажи, согласен ты ай нет? – спрашивает Люцифер Иваныч.
– Ну, согласен, – хмурится Спрут. Скучает по Девственнице-то
Не успел он это сказать, а ему уже раз и тело новое, мужского рода, предоставляют. И надо сказать, не обманули, тело фирменное с лейблом, со всеми модными прибамбасами, типа, пирсинга. И на землю его в этом теле.
Спрут сразу к Девственнице.
Она сначала не поверила, что явившийся к ней кучерявый мачо и есть Спрут.
– Красавчик, ты и правда мой Спрут! – восхищенно восклицала Девственница, когда были предоставлены соответствующие доказательства. Был у них догов на этот счёт, пароль какой-то
– Ну да, детка, это я! Правда, круто?
В общем, описание трогательной сцены их встречи годиться разве для книг серии дамского купидона. У нас нет таких наклонностей, и подробно описывать количество пролитых от радости слез, перечислять все телячьи нежности, на кои не поскупились герои, не будем. И хотя некая тетка Пифо, игравшая некогда скромную роль второстепенной богини римского пантеона, давала нам совет уделить хоть немного внимание сцене встречи влюбленных, мы пренебрегли им. Мы считаем, что сцены встреч влюбленных настолько затасканы и похожи друг на друга, что надо иметь недюжинный талант и выискать нечто новое. Вот если бы это была сцена расставания, тут бы еще был шанс развернуться. А так, нет. Дохлый номер.
Скажем лишь, что у Спрута с Девственницей начались плотские утехи. Ну и пьянь-гулянь всякая, соответственно. На радостях-то, как не выпить. Легче и не жить совсем. И прямо скажем, на этой почве у них сплошное веселье поперло. Что ни день, то праздник.
Любуется Люцифер со стороны на это дело и ладошки потирает от удовольствия. Радуется, как маленький, ей-богу. Мои, думает, мол, мои оба безобразника. Однозначно.
И прибрал бы он их к рукам. Спрута этого и Девственницу его. Хотя даже и не девственницу уже, хе-хе. А того, собственно, как это, действиницу, хи-хи.
Ну да не соль важно, ха-ха. Дело то в другом, хо-хо.
Всё дело в том, что указ вышел. Указ. Понимаете? Высший. Влюбленных по настоящему ни под каким предлогом в адилище не забирать. Не забирать, мать вашу!!!
Хо-хо, обломали значить Люц Иваныча. Обмишурился он.
Хотя он сильно-то и не злился. Даже и не переживал по этому поводу.
– Подумаешь, – лишь пожал он плечами, дернув лишнюю стопку, – мне то какое дело. Хлопот только меньше. Сами с ними теперь и нянькайтесь. А меня потом и не просите. Не возьмусь. Нет.
Хотя и проявил Люцифер в этом вопросе равнодушие и недальновидность, но нам-то все равно приятно, что все так не в его сторону обернулось, и он остался с носом. Мы как-то вдруг сразу понимаем глубоко и ясно, ага, мол, любовь – это сильная вещь, не тенге какое-нибудь и не понюшка табака. Влюбленных, мол, так просто не возьмешь, с пол оборота не выхлестнешь. И каждый, кто не влюблен – вроде и не человек вовсе, а не в Пасху будет сказано кто.