– Нет, не всё так плохо, жизнь моя, – обнадежил я. – Это еще не конец. Сейчас продолжим. На чем я остановился?
– На том, что Спрут повесился и ты, к сожалению, не шутишь.
– Ага…
Не в этом дело. Повесился так повесился. Его, конечно, сразу черти в ад потащили за надругательство над телом. Первое-то свое тело Спрут как-то незаметно во вторые руки сдал на сэкондхэнд. Ну и обошлось тогда, не приметили его выходку. А тут погорячился, и всё сразу наружу всплыло.
А в аду сидит Люцифер и скучает, а может, и с похмелья мается, по нему сразу не разберешь. Темная личность.
Тут приводят Спрута.
– Оба-на, кто к нам пожаловал, Спрут! – радостно говорит Люцифер. – Наслышан о тебе, братишка, премного. Ты у нас повесился, значит. Нехорошо…Ой, нехорошо. Чего же ты так? Теперь по закону отвечать придется, с этим делом у нас здесь строго, никому никаких поблажек.
Говорит Люцифер, а сам думает: «Одна душа хорошо, а две лучше».
И сразу строит в голове коварные козни. С Девственницей-то у него не получилось, она хоть тоже сама от тела избавилась, но ведь по чужому совету да девственница к тому же. А тут шанс.
– Слышь, Спрут, чего скажу сейчас, – говорит Люцфер Иваныч, это так его дружки по пьяной лавочке кличут. – Ты это, как его, домой-то, то есть обратно хочешь?
– Ну хочу, – хмуро отвечает Спрут. – А ваше какое дело, господин властелин мира и враг наш.
Люцифер Иваныч даже опешил от такого уважительного обращения. Давно его так никто не звал. Все свои черти давно уже звали просто Дядя, а дружки Люц Иванычом. А ангелы божие, так вообще, окликали его чем-то вроде: «Эх-х-ма!»
– Ну-ну, да, – обрадовался Люцифер Иваныч. – Да! Я такой! Действительно, я ещё властелин мира, а не какое-нибудь эх-х-ма! А то некторые, понимаешь, подзабыли об этом. А против этого не попрешь! А дело, дружок, вот в чем. – Продолжал властелин мира. – Хочу я тебя назад вернуть и в мужском теле. Да еще в каком! Красавец. Орель, просто будешь. Оля-ля-ля, просто! Гарантирую! Приглянулся ты мне чем-то. Согласись, есть в тебе что-то эдакое, а?
Спрут молчит, не верит, значит. Думает, издевка над ним какая. Верно, думает, положено у них здесь так – поиздеваются прежде, а потом в пекло.
А у Люцифера Иваныча свой план на уме. Он так размышляет – вот сейчас спроважу Спрута обратно к Девственнице. А то та без него заскучала что-то и чуть ли не в монастырь собралась. И вот она согрешит с ним разок, а потом, вообще, блуду предастся. А там, глядишь, дело до извращений дойдет. И тогда я их обоих, опаньки, и к себе. Пусть на пару танцуют на противнях.