Уныние овладело сердцем, жизнь показалась ненужной. Я почувствовал себя игроком, который занят бесконечным бессмысленным риском долгого путешествия, выбирая специально окраинные тропы, подальше от любимых дорог, запутывая от себя самого еле заметные следы.
Это так ужасно – представлять себя неудачником и прожигателем жизни. Видимо угадав мое состояние, Домина взмахнула веткой акации. И я увидел совсем иное. Мы шли с ней по дороге, вьющейся среди желто-зеленых холмов, и беседовали. Судя по выражению смеющихся лиц и нашей жестикуляции, беседа была приятна обоим. Но успокаивающее видение длилось недолго, кто-то уже тряс меня за плечо, вызывая по имени.
Я открыл глаза.
Разбудил один из приятелей, его восторженная физиономия давала понять, что повод для раннего пробуждения существует.
Расстроенный, что меня забрали из такого хорошего сна, я, поеживаясь от прохлады, вышел на палубу. Утренний туман рассеивался, являя взору долгожданную картину. Большой остров, а может, материк лежал прямо по курсу. Влево и вправо, куда не глянешь, уходили высокие скалистые берега, на которых росли разлапистые деревья-великаны, похожие на сосны.
Осторожно направляя корабль вдоль берега, мы искали признаки жизни. И каково же было наше изумление, когда неожиданно береговая линия причудливо изогнулась, и образовался приличный залив, в гавани которого стояли корабли. А от гавани вверх по склонам уходил город. Мы ждали чего угодно, но только не этого. Никто из нас не мог даже предположить, что за город и чьи корабли. Многочисленные догадки лишь подстегивали любопытство.
Капитан Беллфиосса зачем-то с утра изрядно выпил и на наши вопросы отвечал только пьяной недовольной ухмылкой, щурил глаза и показывал язык и рожки. И два раза, как заправский факир, пустил из-за рта короткую огненную струю. Это означало одно – Беллфиосса чем-то недоволен и дает понять, что все происходящее его мало интересует, поскольку оно не то чем кажется. И предназначено не нам, а нашим двойникам, тоскующим по оседлой жизни.
Нам было некогда, да и честно говоря, не очень хотелось обращать внимание на причуды капитана и разбираться в его знаках. С берега уже заметили «Garlic kings», о чем оповестил холостой выстрел береговой пушки. Сигнал приглашал в гавань. Капитан нехотя отдал последние распоряжения, и вскоре мы опускали якорь, отдавали швартовый и готовили трапы.
Читая названия окружавших кораблей, а мы втесались между речным пароходиком «Iron mountain» и парусные шлюпы«Adventure» и «Resolution», я готов был поручиться шляпой, поспорить на что угодно, что вижу их не в первый раз. Когда я сказал о том капитану, то он, скорчив бесподобную гримасу, объяснил, что одни из стоявших здесь кораблей совершили дальние и кругосветные плавания в разное время, а другие, подобно нашему, считаются пропавшими без вести.