Как только стороны горячо заверили друг друга в соблюдении всех обещаний и до поры до времени разошлись, Сибарит занялся тем, чем давно хотел.
Еще за написанием первой части статьи он глубоко проникся идеей о перемещении в пространстве – умении, присущем дионисийским архитекторам, их неофитам и, возможно, братьям розы и креста, а также рыцарям золотого камня. Они проворачивали это дельце, маскируя под храмы и пирамиды свои стартовые площадки, позволявшие перемещаться в пространстве и времени с дерзкой легкостью. Помимо этого дионисийские архитекторы не отрицали возможность индивидуального перемещения, используя силу своей воли. А также волю других людей, случайные гневные посылы и неправильные пробуждения.
В любом случае сначала предполагалось изменение химического состава тела, без этого исключалась любая возможность продвижения в данном направлении. Приводились убедительные ссылки на инициации египетских жрецов, на их основное правило – каков химический код твоего организма, таков и результат перемещения.
Сибаритов начал необходимые приготовления.
Прежде всего, кухня и две комнаты, которые снял Сибаритов, были оборудованы нужными приборами, механизмами и предметам, как ручной работы, так и промышленной сборки. К предметам ручной работы, например, можно было отнести серебряные, медные и глиняные колокольчики, развешанные в местах, где дислокация домашних и пришлых духов имела высокий коэффициент, а к промышленной сборке – переносной музыкальный центр, телевизор и видеоглазок, по дешевке купленный у загипнотизированного коммивояжера из Польши.
Чем дольше Сибаритов собирался, тем больше его дом походил на снаряжаемый в плавание корабль. Трюм-кухня заполнена провизией и вином. Посчитав, что на месяц-другой хватит, Сибаритов включил «Purple Haze» Хендрикса и крутанул штурвал, установленный между кухней и входом в дом. Сверху послышался шум разворачивающихся парусов, и комнаты с легким креном перешли на левый галс.
Вторую неделю Сибаритов не выходил из дома, изучая в хитрое устройство видеоглазка, подключенного к телевизору, всех приходивших в гости. Кое-кого он впускал. Сейчас в соседней комнате исходил пьяным храпом беглый каторжник с арабских галер, а под боком у него посапывала прибившаяся днем раньше племянница испанской инфанты, скрывавшаяся от происков своей завистливой тетки.
От храпа у Сибаритова раскалывалась голова, он давал себе обещание, что выкинет за борт обоих пассажиров. Пропивая и проедая запасы, пользуясь любезностями судьбы, Сибаритов начал надоедать сам себе.