– Будут тебе чебуреки, – подмигнул первый мужик.
Я как прилип к стене.
– Простые парни на завтрак идут, тех, кто получше, на обед подадут, – приговаривал второй мужик, заворачивая фарш в тесто.
– Если ты не в курсе, из всех готовят, – сказал первый. – Кого на завтрак, кого на обед. Ну а кем-то, вообще, по ходу дела перекусят.
– Какого дела? – прошептал я.
– Жизнь, приятель, большое общее дело.
Я никогда так серьезно не интересовался жизнью, полагая, что всё крутится вокруг толстосумов и тузов. А мне – только похахатывать, наблюдая, как они жируют и наслаждаются собой.
– Сейчас перекусишь и сам в расход пойдешь, – подмигнул первый и бросил в кипящее масло чебурек.
– Не надо, – я сполз по стенке.
Первый весело спросил:
– Что скис, амиго? Кто отличит еду от едока?
– Их разница не слишком велика! – поддержал второй. – Все здесь тленно – является едой и едоком одновременно.
Ноги не слушались меня.
– Ну-с, отобедаем на пороховой бочке с зажженным фитилем, – подмигнул жаривший мужик, выставляя миску дымящихся чебуреков.
– Чего? – не понимал я.
– Кушать подано, говорю.
Я лишь мотнул головой.
– Тогда сам готовь, – он бросил мне фартук.
Его напарник взял из миски чебурек и стал чавкать, пуская сок.
Тут я подпрыгнули, и ноги понесли меня к окну. Уже на подоконнике я почувствовал, как уменьшаюсь в росте. Кто-то подхватил меня за ногу.
– Ааа! – завопил я, болтаясь вниз головой в огромном опасном пространстве. – Я согласен! На всё! Пожарю любого!
Ко мне вернулся прежний размер. Мужики нацепили на меня фартук, поставили передо мной чемоданчик, а сами ловко исчезли в его недрах.
Я приоткрыл чемодан и осторожно заглянул. Обнаружив, что смотрю сверху на наш городской бульвар и площадь, я судорожно сглотнул пересохшим горлом. По бульвару и вокруг фонтана на площади беспечно прогуливались люди. Ростом они были со спички и совсем рядом – как на дне большой корзины. Я протянул руку. Увидев её, люди с криками стали разбегаться. Я невольно схватил толстенького человечка в пиджаке, но, почувствовав в руках его мягкую трепыхавшуюся плоть, выпустил и захлопнул крышку чемодана.
Роль великого кулинара мне не удавалась. Я бросился вон из кухни и, чувствуя, как уменьшаюсь с каждым шагом, завопил:
– Не ешьте меня! Мама! Помогите!
– Как же тебе помочь, дурачок, ты же убегаешь все время, – услышал я чей-то добрый голос. – Иди сюда, ко мне.
Голос был за спиной. Я обернулся. И проснулся. Весь мокрый на влажной пожеванной подушке. Оказывается, я уснул, пока давил койку. Не успел я успокоить стучавшее сердце, как в дверь позвонили. Сердце заколотилось быстрее.