– Спокойно, – сказал я, – хозяин здесь я.
Бодро встал и вышел в прихожую. Открыл дверь. На пороге стояли двое.
– Ты хозяин? – спросил который постарше.
– Ну, – только и произнес я.
Мужики были суровы на вид, от них исходил ненавязчивый дух утреннего амбре. В руках они держали по чемоданчику.
– Протекает где-то у вас, – сказал который помоложе.
– Не может быть, – покачал я головой.
– Проверить бы надо.
– А что у вас в чемоданах? – спросил я.
– Инструменты.
– Ножи и топоры, – мрачно буркнул пожилой.
– Покажите, – потребовал я.
Пожилой даже не двинулся. А молодой открыл свой сундук и достал разводной ключ.
– Ну и что, – сказал я, – не пущу, сыт по горло.
– Чем? – удивился молодой.
– Всем.
– Соседей же снизу подтапливаете. Не понимаете разве?
Пожилой нахмурился. Молодой тоже посерьезнел.
– Значит, не пустите?
– Нет.
Пожилой молча пошел вниз по лестнице. Молодой посмотрел на меня, как на чучело огородное.
– Сами виноваты, – крикнул я, обращаясь к пожилому. – Что вам люди?! Заготовки для блюд житейского стола! Начинка не имеет значения! Всех на фарш! Вы, вообще, задумываетесь над тем, зачем жизнь забросила нас сюда? Чтоб давиться друг другом? Голова у вас на плечах на что? Водку лакать?
Пожилой остановился. Я подумал, что надо бы взять свои слова обратно, но вместо этого добавил:
– Жизнь надо понимать. Меняется жизнь! А вы не способны понимать. А надо понимать! Шевелить понималкой, понимаешь.
Пожилой развернулся и сурово посмотрел.
– Что? Не доходит смысл?! – крикнул я.
Пожилой двинулся в мою сторону.
– Михалыч, не надо, – отступая, боязливо проговорил молодой.
Я захлопнул дверь. С той стороны последовал удар.
– Дверь вынесу, – услышал я страшный голос.
– Михалыч, не надо.
От следующего удара затряслись стены.
– Мужики, стойте! Угомонитесь! Бес попутал! – испуганно запричитал я. – Да я же не в себе! Не проспался! Я такой же как вы, с будунища. Давайте я вам налью! Поправлю вас. Простите бога ради!
– Открывай.
– Мир? – спросил я, приоткрыв дверь на дверную цепочку.
– Мир, – ласково сказал молодой. – Угощай.
Я их впустил, провел на кухню, налил рома. Молодой уважительно осмотрел брутальную бутылку Old Smuggler.
– Чем занимаешься? – спросил он.
– Пишу новости в интернете.
– На жизнь хватает?
– Хватает. Только разве это жизнь. Мерзость какая-то.
– Ты о чем?
– Все здесь тленно, является едой и едоком одновременно.
– Ты это серьезно?
Спрашивал молодой, старшой сидел, как на собственных именинах, молча и торжественно.
– Кто отличит еду от едока?– обратился я к нему. – Их разница не слишком велика, да?
– Разница есть, – важно заметил тот.