Он поставил чайник на плиту достал из шкафчика термос, засыпал в него сушёную лечебную ромашку. Отличное средство, чтобы снять нервное напряжение. Когда месяц назад начались головные боли, Стенин пристрастился пить по вечерам ромашковый чай.
Вода в чайнике закипела, а Пелагея всё орала, но теперь уже вымученно, силы у неё явно заканчивались. Стенин, заливая кипяток в термос, представил, как она сидит на кровати с кислым выражением на лице и буквально заставляет себя кричать. Представил и испытал злорадство. Ему захотелось прийти в спальню и сказать Пепе насмешливо: «Что-то не видать соседей, сбежавшихся на твой крик. Плохо стараешься, тебе нужно громче орать!» Впрочем, поразмыслив, он посчитал, что это будет выходка довольно подлая, негоже ему скатываться до подобного ехидства.
Минут через пять Пелагея умолкла. Стенин решил, что она взяла паузу, чтобы в скором времени начать орать с новой силой. Но нет, не начала. Миновало около получаса, ромашковый чай в термосе настоялся, став ароматным и насыщенным, а Пелагея всё молчала.
«Хоть бы остаток вечера и ночь прошли спокойно!» — пожелал Стенин, допивая лечебный напиток.
И тут же, словно назло ему, раздался вопль Пепы:
— Стенин! Сюда, скорее! Стенин!..
С досадой он ударил кулаком по столу: ну что за неугомонная девка! Похоже, она всерьёз решила довести его до белого коленья!
— Стенин! — крик был истеричный, визгливый. — Стенин, скорее!
С твёрдой уверенностью, что Пепа замыслила очередную каверзу, Стенин нервно отодвинул кружку, вышел из-за стола и проследовал в спальню. Он намеревался рявкнуть как следует на девчонку, но, увидев её, передумал. Она сидела на полу в углу комнаты и выглядела напуганной. Притворялась? Нет, не похоже. Страх в её глазах был настоящий, такое не сымитируешь. Она вытянула руку, указала в противоположный угол комнаты.
— Там... там кто-то был! Я видела! Тёмный человек! Он... он смотрел на меня, смотрел... — её голос понизился до хрипловатого шёпота. Она взглянула на Стенина. — Выпусти меня отсюда, из этой комнаты. Обещаю, я буду хорошо себя вести. Обещаю.
Стенин мог поклясться, что она говорила искренне, и ей на самом деле что-то привиделось. Неужели это белая горячка? Если так, то дело плохо, скорую всё же придётся вызывать. Впрочем, паниковать пока рано.
— Выпусти меня отсюда, — Пелагея говорила жалобно, Стенин впервые слышал в её голосе такие интонации. Раньше она только требовала.
— Хорошо, — согласился он. — Пойдём на кухню. Я ромашкового чая заварил, думаю, тебе не помешает его выпить.
Пелагея поднялась, опасливо глядя в угол комнаты.