— Я правда что-то видела. Я не вру.
Они прошли на кухню. Стенин налил ей ромашкового чая, и она принялась пить его маленькими глотками. Поначалу на её лице отражалась обеспокоенность, но потом Пелагея успокоилась, в глазах появилось какое-то сонное безразличие. Когда она допила чай, Стенин проводил её в гостиную, усадил в кресло и накрыл пледом. Пелагея устремила взгляд на экран телевизора, натянув плед до подбородка.
Стрелки часов показывали половину одиннадцатого. Снегопад прекратился. Поворочав кочергой поленья в камине, Стенин уселся на диван. Этой ночью он спать не собирался, потому что не чувствовал себя в безопасности рядом с Пелагеей. Сейчас она находилась в полудремотном состоянии, но кто знает, возможно, после полуночи или под утро у неё возникнет мысль чем-нибудь огреть его и попытаться сбежать. Нужно быть начеку. К тому же, ей снова может привидеться что-то страшное и в этом случае следует сразу же постараться её успокоить. Подумав о такой вероятности, Стенин невесело усмехнулся: теперь в этом доме не только ему мерещится всякое. Сумасшествие какое-то!
Он взял пульт и принялся переключать каналы, пока не наткнулся на старый комедийный советский фильм.
— Оставь, пожалуйста, — тихо, почти шёпотом, попросила Пелагея.
Пожалуйста? Он не ослышался? Это что-то из ряда вон выходящее! Похоже, после кошмарного видения в голове девчонки переворот случился, а иначе как объяснить её неожиданную вежливость?
Он отложил пульт и через какое-то время ощутил себя более уютно, словно Пелагея своим «пожалуйста» чудесным образом сняла нервное напряжение. Впрочем, совсем уж расслабляться Стенин не собирался, хотя у него и появилась уверенность, что ночь пройдёт тихо-мирно. Лимит на неприятные неожиданности на сегодня исчерпан, настало время насладиться спокойствием.
Когда фильм закончился, Стенин, переключив канал, наткнулся на весёлый сериал. Так они и провели ночь — глядя на экран телевизора в полудремотном состоянии. А под утро Пелагея крепко уснула, укрывшись с головой пледом, будто спрятавшись от всех невзгод. То и дело зевая, Стенин задался вопросом: временное ли явление её смирение? На всякий случай он решил не слишком себя обнадёживать, на некоторые вещи лучше смотреть с долей пессимизма, чтобы потом не винить себя в наивности.
В восемь утра он выключил телевизор, умылся холодной водой, затем приготовил завтрак: омлет с помидорами и сыром. Заварил свежего чая, сделал бутерброды с колбасой, налил в стаканы сока. Едва он закончил, как в кухню зашла Пелагея. Выглядела она непривычно стеснительной и, как показалось Стенину, виноватой. С чего бы это? Осознала, что вела себя как стерва?