— Янехочувэтомучаствовать, — продолжилаПелагеяспорсосвоимвнутреннимдемоном. —Да, онсовралнасчёттебя, ноонзаэтоужедостаточнонаказан. Мнененравитсясмотретьнаегомучения. Еслитебеэтоудовольствиедоставляет, томненет.
Выражениелицаиголоссноваизменились.
— Еслитебееготакжалко, топозвонив«скорую», азаодно—вментовку. Нуже, давай, позвони! Нодляначаласосвободойпопрощайся, сроктебедадутнемалый. Инедумай, чтоэтотговнюкзатебявступится, онбудеттолькорад, когдатебявтюрьмуотправят. Считай, твояжизньнаэтомзакончится...
Иопятьвсезвукислилисьвединыйгул. Стенинсделалглубокийвдох, анавыдохеощутил, какрассудокначалпогружатьсяввязкоеболотобредовогосостояния. Жарохватилвсётело, передвзоромзаплясалитёмно-красныесилуэты. Гулпревратилсявмногоголосыйнестройныйхор, казалось, чтоэтопьяныелюдигорланяткакую-топеснюподаккомпанементкарканьяворон. Красныесилуэтыметнулисьвразныестороны, будтоихкто-тоспугнул, иСтенинувиделсвоюжену. Тамара! Какнаяву! Вполумракеонасиделанастулевозлеокна, закоторымнеспешнопадалснег. Нанеёбылобелоеплатье, рукипокоилисьнаколенях.
— Тамара! —позвалСтенин, сознавая, чтоэтовсеголишьиллюзияивтожевремяверя, чтоженавернуласьизмирамёртвых. Воттолько, зачемвернулась?
Онамедленноповернулаголову—молодая, красиваяссияющимиглазами. ТакойТамарабыла, когдаещёверила, чтовышлазамужзалучшеговмиремужчину; когдаещёверила, чтодоживётдостаростисчастливымчеловеком. Такойонабыладоегоизмен, доегоравнодушиякней.
— Тамара! —повторилСтенин, оченьжелаяеёобнять.
Онаулыбнулась, что-тобеззвучнопроизнесла. Заокномзавылветер, снежинкизакружилисьвбешеномтанце, постеклупобежалатрещина, полумраксталгуще. Стенинощутилбезысходность—такую, чтокричатьхотелось. Онсейчасвсёбыотдал—дажесамужизнь, — лишьбыприкоснутьсякТамаре. Еёлицоутратилосвежесть, покрылосьсетьюморщин, блесквглазахугасидажеплатьесталосерым, будтосотканнымизпаутины. Тамарасловнобывыцветала, темнотавокругнеёуплотнялась.
«Этомоявина! —подумалСтенин. —Этоябылисточникоммрака! Ионавэтоммракеутонула!»
КожаналицеТамарысталаоплыватьточновосксосвечи, глазныеяблокиввалилисьвтёмныедырыглазниц, резкопобелевшиеволосывыпадаликлочьями. Квоюветрадобавилсякрикворон, оконныестёклабуквальновзорвались, сверкнувосколками, ивкомнатувместесоснежнымвихремворвалисьчёрныептицы. Но, преждечемонизаполниливсёпространство, Стенинуспелувидеть, кактелоТамарыпревратилосьвпрах.
— Прости! —онзаплакал. —Пожалуйста, прости!
Неосталосьничего, кромемельтешенияпричудливыхтеней. Испытываялютуютоску, Стенинподумал, чтоонзаслужилэтоинедостоиндажемаленькогосолнечногопроблеска.
Выходизбредовогосостояниябылмедленнымисопровождалсяболью. Пришёлвсебяонтолькоутром, когданаулицеполностьюрассвело. Едваприоткрылвеки иподумал, чтовсёхуженекуда, какегождалприятныйсюрприз. Вода! Пелагеяподнеслакегогубамкружку.