– Да, да и недели пройти не успело, как царь мужа на войну отправлял, а этот якобы бог одолжение решил мне сделать! Бессовестный Вы! Мало того, что меня черти куда перенесли, в страну незнакомую, так еще и деток моих от смерти страшной спасать отказываетесь! Вот я возьму и разобью ваш посох на мелкие кусочки!
И Елизавета замахнулась посохом. Она, конечно, не хотела ничего подобного делать, только припугнуть. Но ведь Карачун и Ядвига об этом не догадывались. И они разом кинулись на женщину, пытаясь обездвижить ее.
– Ладно, ладно, – закричал Карачун понимая, что чем быстрее он избавиться от этой бабы истеричной, тем быстрее его жизнь вернется в привычное русло. – К кому говорите, ваши детки угодили?
– К лешему, – ответила Ядвига все–таки завладев посохом. – И поспешите, он в зимовку особенно голодный.
– Только верни их целыми и невредимыми! – закричала Елизавета Ивановна.
Карачун отмахнулся от нее рукой, как бы говоря, что это он и без нее знает и исчез.
– А на какую такую войну твой муженек отправился? – спросила Ядвига, сердцем чувствуя, что все проблемы в этой семье случились неспроста.
– На столицу чудище морское напало – ящер, топит все царские корабли, жизни торговцам никой не дает. Вот царь и созвал всех богатырей, – ответила Елизавета, но ее больше интересовала судьба деточек ее родненьких, за мужа она была спокойна, он был мужиком матерым и уж с ящерицей какой–то там справиться мог. – Как ты думаешь, Карачун не обманет? Живыми деточек вернет?
– Вернет, вернет, не беспокойся! А вот с ящером морским очень интересная история. Знала ли ты, что Ний – царь морской и повелитель всех гадов морских, является, родным братом Карачуну?
Елизавета, побледнев, так и села на землю, во все глаза, смотря на Ядвигу.
– Ну, гад, – с ненавистью проговорить она. – Ну, я устрою этому козлу бородатому, как только он обратно воротиться!
Глава 8
Карачун поспел как раз вовремя.
Леший, используя детскую наивность и доверчивость, уже успел Василису и Митьку схватить и крепко веревками обвязать.
– Ох, Митечка, прости, что я тебя в лес с собой потащила, – плакала Василиса. – Погибель нам грозит страшная, и некому на выручку прийти.
– И ты, Васенька, прости меня, – тоже в три ручья ревел Димитрий. – Оба мы виноваты, что мамочку любимую не послушали и в лес одни одинешеньки отправились.
– Ну–ка цыц! – прикрикнул старик леший. – Не портите мне аппетит своим нытьем! Сейчас я костер посильнее разожгу и начну вас жарить, я люблю мясцо, прожаренное, с аппетитной коричневой корочкой.
От страшных слов лешего дети еще сильнее выть и реветь стали. Да так, что старик в конец рассвирепел и стал ногами их пинать, чтобы они рты свои закрытыми держали.