Сама попытка вычленить из русского культурного процесса «классическую» традицию может показаться спорной, однако она в значительной степени оправдывается тем, что сами эмигранты определяли свое наследие, используя понятия классических и неклассических элементов в культурной традиции. На деле, однако, истинные корни культуры изгнанников были в том периоде, который они пережили в молодости или зрелости — непосредственно или через опыт родителей и людей старшего поколения. Этот период был эпохой Серебряного века, уже много раз упоминавшейся на предыдущих страницах. Изначально понятие Серебряного века относилось лишь к определенному этапу в развитии поэзии, в противоположность Золотому веку пушкинской поры. Позднее, однако, так стали называть все явления, связанные с невиданным расцветом новаторского творчества в разных областях художественной, культурной и даже хозяйственной жизни. Этот период продолжался с последнего десятилетия XIX в. — часто его начало связывали с всплеском общественной и политической активности в период большого голода 1891 — 1892 гг. — до начала мировой войны в 1914 г. В некоторых отношениях экспериментаторство первых лет советской власти, примерно до 1925 г., было прямым продолжением Серебряного века. То же можно сказать и о культурной деятельности Русского Зарубежья в 20-е и 30-е гг. Они характеризовались приматом написанного слова, что в эпоху Серебряного века нашло отражение прежде всего в поэзии: первые его проявления обозначились в литературе.
Первоначально Серебряный век был синонимом символизма в поэзии. Он ознаменовал собой ренессанс лирической поэзии, которая была объектом насмешек со стороны нигилистов и позитивистов, отдававших предпочтение гражданственной поэзии и реалистической прозе, имеющим общественное звучание. Из области поэзии символизм распространился на другие формы искусства — живопись (импрессионисты) и музыку (Скрябин), возродив интерес к духовности, религии и метафизике. Нет нужды здесь обсуждать эстетические и философские принципы символизма или описывать роль французского и немецкого влияния на становление русских аналогов. Французское влияние — Бодлер, парнассцы, позднее Верлен, Рембо, Малларме — способствовало поэтическому ренессансу, тогда как идеи, пришедшие из Германии, оказали большее влияние на философию (Шопенгауэр, Ницше, неокантианство); большую роль сыграл также витализм Бергсона. В любом случае, зарубежные веяния видоизменялись под влиянием поистине стремительных общественных, экономических и культурных перемен в самой России. Энергия, высвобожденная великими реформами 1860-х гг. — отменой крепостного права, — несмотря на то, что она всячески сдерживалась правительством (а может быть, как раз и поэтому), преобразовывала Россию в невиданных за два прошедших после Петра Великого века масштабах, все шире и глубже проникая в общественную структуру империи. Тот факт, что этот творческий взлет сопровождался не подъемом оптимизма, а напротив, мрачными предчувствиями (как и на Западе), которые порождались наступлением технологии и материализма на традиционные духовные ценности, ни в коей мере не умаляет плодотворного характера Серебряного века. Он не мог не оказать влияния на всех тех, кто вырос в это время. Но, что бы ни пророчили Серебряному веку — позитивное развитие в будущем или скорый катастрофический, апокалиптический конец, — его творческий взлет оборвался с началом первой мировой войны