ранним утром, мы неизбежно увидим Дон Кихота, героя и безумца.
XX
Флобер, Сервантес, Дарвин
Никчёмность того, что принято называть патриотизмом в испанском мышлении, ярче всего проявляется в недостаточном внимании к действительно великим событиям нашей истории. Все силы уходят на восхваление того, что совершенно бесплодно, чему нельзя найти применения. Мы превозносим то, что нам выгодно, забывая о том, что важно.
Нам определённо недостаёт книги, где было бы детально доказано, что всякий роман заключает в себе, словно тончайшую филигранную нить, «Дон Кихота», подобно тому как любая эпическая поэма, будто плод косточку, несёт в себе «Илиаду».
Флобер открыто заявляет: Je retrouve, – говорит он, – mes origines dans le livre que je savais par coeur avant de savoir lire, don Quichotte[110][111]. Мадам Бовари – Дон Кихот в юбке и минимум трагедии в душе. Читательница романтических романов, представительница буржуазных идеалов, насаждавшихся в Европе в течение полувека. Жалкие идеалы! Буржуазная демократия, позитивистский романтизм!
Флобер отдаёт себе полный отчёт в том, что роман – жанр критической направленности и комического нерва. Je tourne beaucop à la critique, – писал он, когда работал над «Мадам Бовари», – le roman que j’écris m’aiguise cette faculté, саr c’est une oeuvre surtout de critique ou plutôt d’anatomie[112][113]. И в другом месте: Ah! се que manque à la société modern се n’est pas un Christ, ni un Washington, ni un Socrate, ni un Voltaire, c’est un Aristophane[114][115].
Я думаю, что приступы реализма, которым был подвержен Флобер, не вызывают сомнений. Более того, точку зрения романиста следует считать свидетельством исключительной важности.
Если современный роман в меньшей степени обнаруживает комическую природу, то лишь потому, что подвергаемые критике идеалы недостаточно отделены от действительности, с которой идёт борьба. Напряжение крайне слабо: идеал низвергнут с очень небольшой высоты. По этой причине можно предугадать, что роман XIX века очень быстро станет неудобочитаемым: он содержит наименьшее из возможного количества поэтического динамизма. Уже сейчас ясно: книги Доде или Мопассана не доставляют нам ныне того наслаждения, как лет пятнадцать тому назад. И наоборот, напряжение, которое несёт в себе «Дон Кихот», обещает не ослабеть никогда.
Реализм – идеал XIX века. «Факты, только факты!» – восклицает персонаж из «Тяжёлых времён» Диккенса. Как, а не почему, факт, а не идея, – проповедует Огюст Конт. Мадам Бовари дышит с месье Омэ одним воздухом – атмосферой контизма. Работая над «Madame Bovary», Флобер читал «Позитивную философию»: