-твоему, я сказала что-то смешное?
Поняв, что настроена она более чем серьёзно, я объяснил уже без издёвки:
—Понимаешь, сам я свои глаза никогда не видел, да и окружающие ничего подобного мне не говорили, вот я и засмеялся. Так какие же? Честно признаться, до этого момента мне было совершенно всё равно, но сейчас ты пробудила во мне интерес.
Лицо её тут же смягчилось, и она продолжила, снова задумавшись:
—Они чёрные, вернее, тёмно-синие. Чёрный и синий легко спутать в твоём случае, один переливается в другой. Нельзя точно сказать, какого именно твои глаза цвета. Вчера, когда встало солнце, я отчётливо разглядела синий, но сейчас, даже при свете лампы, они снова чёрные. Я никогда не видела ничего подобного. Смотря в них, я будто заглядываю в морскую бездну, и чем дольше я смотрю, тем дальше я в эту бездну погружаюсь и разглядываю в ней что-то новое. Твои глаза наполнены до краёв разнообразными красивыми узорами, но различить их можно, только если долго и пристально всматриваться… Я покажу тебе!
Сказав это, Вита соскользнула с моей груди и, встав с кровати, принялась что-то искать.
—Куда это ты? – спросил я от неожиданности.
—Одну минуту, хочу кое-что тебе показать.
Покопавшись немного в своей одежде, она вынула из неё уже виденную мною ранее пачку. Отворив окно и набрав полные лёгкие свежего ночного воздуха, она, словно птица, пронеслась через комнату и села подле меня.
—Что это там у тебя? я с интересом.
—Это сигареты, их выдают в столовой. Будешь? , доставая из пачки сразу две и протягивая мне одну из них.
Я взял, и она расплылась в безмятежной улыбке. Моего ответа и не требовалось, Вита хорошо знала, что я не откажусь. В тот момент я припомнил, как пара таких пачек угодила ко мне в карман в результате случайного стечения обстоятельств, но каждый раз я терял их. Она достала также спички и, зажав сигарету губами, подпалила свою папиросу, а потом аккуратно поднесла огонь и к моей. Последовав её примеру, я сделал глубокую затяжку и в тот же миг сильно раскашлялся. «Это пройдёт… Просто с непривычки… Так с каждым бывает», – объяснила она посмеиваясь.
Едкий туман клубился из наших папирос, заполняя всю комнату. Кашель меня нисколько не взволновал, и я курил дальше. Дым обжигал мне горло и лёгкие, но я почти сразу же ощутил, как мысли мои стали яснее, а тело расслабилось. Нанося мне вред, он успокаивал меня и привносил некую гармонию в мои эмоции и чувства.
Пока мы курили и молчали, в голове у меня наклёвывался довольно важный вопрос. Когда я был больше не силах удерживать его внутри, я спросил: