Мы оба молча вглядывались друг другу в глаза, но вскоре он продолжил говорить.
– Когда мы с Бернахардом заблудились и нашли пристанище в каком-то богом забытом деревянном доме с дырявыми стенами, он сказал мне: «Сегодня Белый день. Конец старого и начало нового цикла. Сегодня можно потерять все. Но самое страшное…»
– Потерять себя… – закончила я его фразу.
Мы вновь погрузились в молчание, но на этот раз нам не удалось остаться непотревоженными. Откуда ни возьмись возник официант.
– Прошу прощения, – торопливо начал он, – мы уже начали принимать заказы к ужину. Желаете чего-нибудь?
– Пожалуй, – отозвался Аск.
Официант с готовностью записывать склонил голову в мою сторону.
– Я уже ухожу. Увидимся! – махнула я Аску.
Он, недоумевая, проводил меня взглядом, а я указала ему на блокнот, оставленный мной на столе. Там я написала, что лучше нам разделиться, чтобы не привлекать излишнего внимания постоянных клиентов и персонала этого заведения. Ведь нам предстояло еще не раз вернуться сюда. Но истинной причиной было, конечно, не это. Что-то тянуло меня. Я чувствовала, что мне нужно вернуться в тот переулок.
Выйдя из здания, я торопливо перешла на другую сторону улицы и направилась в обход гостиницы к зданию штаба. Невероятное возбуждение переполняло меня. Я ощутила себя маленькой девочкой, бегущей рождественским утром открывать подарки, ожидающие меня под елкой. Мое дыхание оглушало меня, я не слышала больше ни сирен, ни шума Мегаполиса. Всем своим существом я стремилась поскорее оказаться там, куда меня вело сердце. Наконец я остановилась. Темный переулок вел прямо к штабу. Ни единой живой души. Я все еще пыталась отдышаться, не сводя глаз со здания, как вдруг кто-то окликнул меня. Это был голос будто из прошлого.
Я с безнадежной улыбкой обернулась и замерла:
– Вигман Адальберт?! Любовь моя…