– На планете Йера такого не увидишь, да? – вдруг спросила она.
– Да… из-за последствий войны над городом всегда густые облака, я никогда раньше не видел такого прекрасного неба, – ответил я, накинув ей на плечи свою куртку, и присел рядом.
Она улыбнулась, но ничего не сказала. Я не знаю, сколько времени мы пробыли там в абсолютной тишине. Я был счастлив, что с ней все в порядке, что она рядом.
– Сольвейг, – прервал я наше молчание, – я очень хочу помочь тебе в твоей миссии. Но теперь… – на мгновение я замолчал, и она посмотрела на меня. Мы встретились взглядами. – Теперь я боюсь потерять тебя.
Она смотрела на озеро. Его безупречная гладь отражала звезды, и было ощущение, что они находятся под водой.
– Смотри, – шепнула Сольвейг, – там, в центре озера… – она заметила первые капли дождя, надвигающегося на нас.
Я посмотрел на нее и, улыбнувшись, быстро подхватил на руки и побежал в сторону леса. Но дождь настиг нас быстрее, чем мы успели укрыться в лесу.
– Твоя попытка провалилась, – смеясь сказала Сольвейг.
– Ты права. Тогда нам больше некуда торопиться, – заметил я и сбавил шаг.
– Нам не надо пробираться сквозь лес, – сказала Сольвейг. – Есть дорога гораздо быстрее.
Оказалось, мы были всего в десяти минутах ходьбы от скалы, где нас уже, наверно, заждались Барни и Вигман Адальберт. Мы вымокли до нитки и замерзли, но чувствовали себя счастливыми. Все это время я нес ее на руках, как и тогда, на планете Ансуз.
– Когда ты умирала, жизнь покидала и меня, – сказал я ей. – Это было тяжелое время. Все те десять месяцев я ждал, когда ты вернешься, я искал тебя.
Она молчала, но я чувствовал, что она улыбается. Я обнял ее крепче и прибавил шаг. Вскоре мы уже были в пещере.
16 ноября 2773 года
Вигман Адальберт и Барни спали. Когда мы оказались в пещере, я оглянулся и посмотрел сквозь прозрачную стену. Первые лучи рассвета пробивались сквозь легкие облака.
– Это удивительно, – вдруг прошептала Сольвейг, – вот какой на самом деле мир. «Единое Око» лишает нас этого мира. Лишает нас жизни.
Я чувствовал, как быстро бьется ее сердце, она говорила сквозь сон. Я отнес Сольвейг на корабль и, положив ее на диван, вернулся к прозрачной стене. Я думал о том, что могу сделать, что будет, когда мы доберемся до «ЕО», и смогу ли я защитить Сольвейг на этом пути. Мои размышления прервал Вигман Адальберт. Я даже не заметил, как он подошел.
– Не спится? – спросил он тихо.
– Да, – ответил я, очнувшись от своих мыслей.
– Люблю это место, рассветы здесь неповторимые, – сказал он.
Посмотрев на него, я увидел, как его глаза сияли, в них отражались лучи новорожденного утреннего солнца.