– Где мать с отцом?
– Не спрашивай. А ты чего ни свет, ни заря припёрся?
– А ты чего не на работе?
– Видишь, собираюсь.
– Оно и видно. Так где мать с отцом?
– Где-где? Уехали, где ж ещё!
– Куда уехали?
Натали махнула рукой:
– Туда и уехали. Не помню. Не знаю.
И пошла в ванную. И уже кричит оттуда:
– На похороны. В экспедицию.
– Так на похороны или в экспедицию?
– Не знаю. Мать позвонила и сказала только, что кто-то там у них разбился.
– Где разбился? Почему разбился?
– А я почём знаю?!
– А почему мне не сообщили?
– Тебя не было. Они мне позвонили и сказали, что всё срочно. Я тебе звонила, у тебя никто трубку не брал.
– Ну, правильно. Я ж работал.
– А если работал, то почему спрашиваешь?
Серёга только головой покачал, скривив гримасу: беда, мол, с ней.
– Рыба снулая! – пробурчал вполголоса, так чтобы уже в метре волны звука сами по себе затухли.
Разулся, по-хозяйски вставил ноги в шлёпанцы и пошёл на кухню. Сел за стол. Никита прошёл за ним следом. Сел за стол напротив.
– Ты кто? – спросил опять Серёга.
– Я коммерсант.
– А-а, ну-ну!
– А ты кто?
– А я бомбила! – и засмеялся. – Я коммерсантов подвожу. Стало быть, тоже коммерсант, только на иной лад. А ты торгуешь. Тоже шмотками?
Никита кивнул.
– Ладно, не обижайся, – и толкнул Никиту кулаком в плечо по-дружески.
Натали вошла в кухню. Поставила чайник на плиту.
– Чай будешь? – спросила она брата.
– Пожрать чего есть?
– В холодильнике посмотри.
– А ты чего не на работе?
– Уже спрашивал. Сам, что ли, не видишь?
– Да вижу-вижу.
– А чего тогда пристал?
Натали вышла, и Никита услышал, как она набирает номер телефона, а потом говорит, что задерживается, но скоро будет. И вдруг смеётся. Понизив голос, что-то шепчет и опять смеётся. Слушает и опять смеётся. А потом говорит: пока, мол, – и кладёт трубку.
Никиту словно бы занозило что внутри. Его чувства вдруг как-то обострились, совершенно изменившись в неведомую прежде сторону, и он почувствовал себя несчастным и неловким. Как в школе, когда ты каждое утро встаёшь с чувством, что ты сегодня опять чего-то кому-то непременно должен. И ему не неприятно было это чувство. Ему захотелось быть должным.
– Слушай, Наташка, ты где его откопала? – спросил брат Серёга, кивая в сторону Никиты.
– Где-где? На работе, где ж ещё! Разве я где ещё бываю?!
– Ну, мало ли, может, из клуба ночного притащила.
– На календарь посмотри, а? Какой день недели? Клиент наш. Весь такой несчастный был. Ограбили, обобрали. Весь в долгах пришёл, нахохлившись. Думала, совсем загнётся. Пожалела. А пожалев, пригляделась повнимательнее. Смотрю – ничего воробышек. Оперился и даже чирикать стал.