Натали посмотрела с выражением на настенные часы: терпение, дескать, лопнуло, и говорит наконец:
– Мы обсудим с руководством ваше предложение. И непременно свяжемся. А сейчас прошу меня извинить: дела.
И посмотрела на золотые часики на руке, столь крохотные, что вряд ли что можно было разглядеть там, на их циферблате, ну разве обладая орлиным взором, и перевела взгляд на ждущего своей очереди клиента – на Никиту.
– Ну, что ж. Я думаю, это тоже вариант, – вдруг открыл рот тот, что всё это время помалкивал, разглядывая её то сверху, то снизу. – Когда вам позвонить?
– Я сама свяжусь с вами.
– Не сомневаемся даже. Но лучше, Натали, давайте всё-таки я позвоню… Завтра, после обеда?
– Директор в отъезде. До конца недели. Поэтому…
– Ну, так я позвоню всё-таки, – сказал ей на прощание с многозначительной ухмылкой и положил на стол визитную карточку: – Всегда буду рад.
Поблагодарив, Натали взяла карточку и, не глядя, бросила в верхний ящик стола.
Когда эти двое – невольно подумалось: хамоватые – наконец откланялись, Никита пересел к столу. Он подсунул Натали заявку на товар, а сам, пока она бежала глазами по строкам, при этом с сомнением покачивая головой, облокотился о край стола, придвинувшись вместе с креслом вплотную, и, упокоив голову подбородком меж рук, придав им форму двурогой чаши, следил глазами за её движениями. Ещё и пальчиками барабанил по щекам.
– Да, и цены, Наталочка, прошу, пожалуйста, обратить внимание, – в его фривольном тоне проскальзывали нарочитые нотки, но оттого, что голос не громок и бархатистый шепоток источался, а в глазах мелькали весёлые искорки, его слова звучали – двусмысленно. – Накопительные скидочки пора включать – по второй колонке. А что тут шла за речь о бонусах?
Она оторвала взгляд от накладной, откинулась в кресле и молчит, покачивая головой. Глаза тёмные, большие, поблёскивают загадкой.
– Что-то не так? – спрашивает Никита.
– Как там, кстати, у тебя с балансом?
Он подал ей квитанцию от приходного кассового ордера и говорит:
– Нормально. Я закрылся по деньгам.
Натали чуть склонила голову на бок. Лёгкой усмешки кривизна тронула губы, в глазах у неё затеплился плутоватый огонёк, и лицо исказилось милой недоверчивой гримасой.
– Ну, почти, – поправил себя Никита, совершенно не смущаясь. – На руках всякое барахло осталось. Могу вернуть по первому же требованию или предъявить. Но один – два воскресных торговых дня, и вообще всё тип-топ будет. По деньгам я даже в плюсе.
– Как это ты так лихо?! Умудрился-то выкрутиться, а? Даже не верится.
– Потом расскажу. Нужен ходовой товар, чтоб красиво закрыться.