– Позволь мне кое-что прояснить: мы с тобой никогда не были парой, и начиная с этого момента, ты для меня вообще ничего не значишь, – отрезал Хальфдан. Его лицо словно окаменело от гнева. – И ты сейчас же извинишься за свои…
– Ничего страшного, мне все равно, – перебила я друга, касаясь его руки, чтобы успокоить. – Пусть называет меня как ей угодно, это не имеет никакого значения, поверь.
Хотелось бы мне, чтобы это и впрямь было так. На самом деле меня всегда больно ранили такие оскорбления, столь же обидные и унизительные, как и навязанные мне гнусные части тела, сделанные из металла.
Кроме того, я так и не поняла, что Ольда имела в виду, говоря о нашей с Хальфданом дружбе. Истинная природа наших отношений ни для кого не являлась секретом. Тут двух мнений быть не могло.
Хальфдан был Чистым, невероятно привлекательным музыкантом без пары, перед ним открывалась многообещающая карьера, так что он был завидной партией для любой девушки в Стальном городе. Что же до меня…
Взглянем в глаза правде: Ольда все верно сказала.
Я знала, какое место занимаю в жизни друга, и меня оно полностью устраивало. Я никогда не питала иллюзий. Мне даже в голову не приходило думать о Хальфдане в таком ключе.
И как только Ольде в голову пришло ревновать?
– Поверь, – повторила я, четко выговаривая слова, и твердо посмотрела Хальфдану в глаза.
Мне хотелось быстрее покончить с этой сценой и уйти. Я надеялась, что Хальфдан поймет это и не станет впустую добиваться от Ольды извинений.
На скулах друга заиграли желваки, словно он крепко стиснул зубы, пытаясь подавить гнев. Потом он коротко кивнул и, отвернувшись от своей бывшей подружки, зашагал дальше. Я молча последовала за ним, опустив голову, чтобы не видеть устремленных на меня любопытных взглядов.
Хальфдан подождал, пока мы отойдем подальше от толпы учащихся, и пробормотал:
– Мне жаль, такого не должно было случиться…
– Вопрос закрыт, – снова перебила я друга. – Не будем больше об этом говорить, прошу тебя. У нас ведь есть и другие, более важные заботы, помнишь?
Хальфдан резко фыркнул, потом поджал губы и медленно, словно нехотя, кивнул.
Через несколько минут молчания, становившегося все более угнетающим, мы перешли одну из улиц, на которой повесили плакат. Мы не особо удивились, обнаружив, что плакат сняли. По обоюдному молчаливому согласию было принято решение следовать обычным маршрутом и не проверять все остальные места, где разместили плакаты, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Итак, мы направились к кузнице Лотара, отца моего друга, как делали каждый день после учебы.