— Ты о чём? — вздыхаю абсолютно непроизвольно.
После чего мы с ней смеёмся под удивленными взглядами чистокровных кочевников.
— Я хотела тебе сказать одну очень важную для себя вещь, — она изображает глазами взгляд молодого Филиппа Киркорова, был такой актёр во времена молодости моих родителей. — Я помню, что на мой долг в твой адрес набегают проценты, вот.
— Ты о чём? — меня сейчас раздирают сомнения совсем на другую тему, потому я действительно не улавливаю посыла.
— Договорились на восемь часов тактильного контакта, правильно? — улыбается она, щеголяя моим лексиконом.
Как понимаю, для того, чтобы не было понятно орку: в здешнем языке отсутствуют абсолютно все корни, заимствованные таким точно языком там из соседних ареалов и других языковых групп.
— Да, — соображаю с опозданием, что она имеет в виду местную разновидность тайского массажа, которой мы занимались, пока у нижней двери не появился наш новый спутник.
— Я этот долг признаю и не спорю, — продолжает наша ходячая позитив (все остальные, включая меня, далеко не так веселы). — Знаешь, что в банках гномов на недоплаченную сумму начисляется в наказание монета?
— В компенсацию, не в наказание, — поправляю, пытаясь справиться с бурей эмоций. — Штрафной процент.
— Да, он. Вот я согласна, что на мои восемь часов ты можешь начислить какой угодно штрафной процент, — завершает сложную конструкцию дроу, которая на самом деле орчанка.
Затем она, словно гуттаперчевая игрушка, опять изгибается в седле невозможным образом и звонко целует меня в щёку.
Лицо Даулета при этом напоминает восковую маску «Гнев» из галереи а'ля мадам Тюссо.
* * *
— Не в моих правилах советовать. — Красавец-воин родного народа двинул своего коня между Асем и Жулдыз с Акмарал.
Теперь орк мог разговаривать с соплеменницами, не особенно повышая голос.
Человек и полукровка двигались чуть сзади и в стороне; болтали о чём-то своём, веселясь и непристойно касаясь друг друга.
— Ханшайым, ваш светлый образ должен быть выше любых и всяких нечистых мыслей в ваш адрес, — продолжил соплеменник, аккуратно подбирая слова и усердно рассматривая траву под копытами лошади. — Я не претендую на управление вашими мыслями или делами, но нам сейчас как никогда нужно знамя. В отличии от оседлых, именно вашу роль, как члена Правящей Семьи, очень трудно переоценить. Особенно с учётом того, что вы можете быть последней из ваших.
— Я понимаю, о чём ты, — коротко кивнула Асем.
— Я никогда и никому не скажу, в каком виде и где вас застал на постоялом дворе, — воин поднял взгляд и с тоской посмотрел на соотечественницу. — Но я бы очень попросил вас, если возможно, не вести себя впредь так демонстративно при других орках.