— Не бывает таких рабынь-орчанок, — от второго десятка орквудов подошёл тоже кто-то из начальства, решительно покачав головой в такт собственной фразе. — Они тебя не любить ночью будут, — наёмник буквально выплюнул глагол, демонстрируя недоверие и пренебрежение. — А убивать. При первой возможности. Если ты нас сейчас не обманываешь и оно всё так, как ты говоришь.
— Ақмарал, мұнда кел[6], — фыркнул Вадим, демонстративно не вступая в спор.
Орчанка широко улыбнулась в ответ и, тоже едва коснувшись луки седла, оказалась на земле.
— Не боп қалды[7]? — она подошла к беседующим и заинтересованно свела брови вместе, глядя только на своего мужчину и демонстративно не обращая внимания на остальных.
Вместо ответа пятнистый обхватил её сгибом локтя за шею и привлёк к себе.
Акмарал в ответ впилась губами в его губы, затем бросила свои ладони ему на пояс.
Через несколько ударов сердца руки кочевницы плавно переместились человеку за спину и опустились ниже.
Орчанка с силой притянула хумана к себе, хрипло вздохнула и ещё сильнее впечаталась грудью в спутника, неохотно отрываясь ртом от его рта.
— У меня несколько другая информация по поводу моих возможных взаимоотношений с МОИМИ рабынями, — человек, блаженно улыбаясь, смотрел не на, а сквозь орквуда светлым и расфокусированным взглядом. — Ты просто не умеешь общаться с дамами, служивый.
В этот момент Хе, бдительно оглядываясь по сторонам, впечатала ладонь между лопаток Асем:
— Өз өзіңе кел! Есіңді жи.[8]
* * *
За некоторое время до этого.
— Чему радуешься? — голос Асем раздаётся над ухом неожиданно.
Приловчившись и подложив по её совету на седло перед собой дощечку с бортиками и фиксатором, я наконец освоил на ходу запасы того гнома, что щеголял револьвером.
Достаточно странным, но до невозможности знакомым. По крайней мере, конструктивно.
— Обрадовался ударному составу для переснаряжения капсюлей, — честно отвечаю. — У парняги, похоже, всё было с собой. Вот, разбираюсь.
— А это что? — она с любопытством засовывает палец в один из гномьих контейнеров, после чего подносит его к носу.
— Как называется у вас, не знаю. У нас — бертолетова соль. — Аккуратно хватаю её за руку, вытирая женский палец о свою куртку. — Оно токсично чуток! Можешь отравиться, не надо.
— Сколько надо съесть, чтобы отравиться? — живо интересуется с другой стороны Жулдыз, зажимая моего конягу с другого боку своим.
— Много, на один палец не влезет. Но тем не менее…
— А это у него что?
— Толченное стекло. Вторая составляющая.
— Хм. И теперь твоё весло может стрелять без ограничения? — Асем давно поняла роль боеприпасов для огнестрельного оружия.