Небольшая шея плавно переходила в узенькие плечи. Ручки у Димы были тонкие: почти без жил и выпирающих мышц, зато кисти были тяжелы и костисты. Ноги были длиннее туловища – он был совершенно не накачан, считая, что вместо этого обладает чем-то другим, более важным, нежели физическая сила. Однако плавание, которым он занимался, заложило в его тело необходимым силовой минимум.
Дмитрий всегда одевался простенько и небогато, при этом он умел выбрать из всего этого экономичного ассортимента одежды, который был ему по карману, самое лучшее и качественное. Тихомиров любил однотонные, иногда полосатые футболки-поло, такие же легкие кофты. Но больше всего он любил, можно даже сказать, обожал толстовки с капюшоном. На ногах у него всегда и везде были джинсы и кроссовки (он всегда покупал одни и те же по расцветке кроссовки, менялся только их размер).
День постепенно уходил, уступая место вечеру. Вечер плавно переходил в ночь. Небо постепенно розовело от заката, затем голубизна на небосклоне стремительно синела, а потом и вовсе чернела. На город быстро опустились сумерки, а за ними и кромешная ночная темень.
Время летело – юбилей в однокомнатной квартирке Людмилы Ильиничны Головиной не собирался заканчиваться. Первым шумное застолье достало Дмитрия – он не мог больше выносить всех этих людей, этого шума и гама; все в одночасье навалилось на него, будто огромный ком, и с этим он ничего не мог поделать – если только убежать от всего этого. Дима стал собираться – для начала он вскочил и вышел из-за стола, полного пустых бутылок, бокалов, блюдец и грязных тарелок, позвав за собой свою обеспокоенную поведением сына маму.
Они вместе вышли в прихожую (их никто уже не замечал), и Дима прикинулся маленьким ребенком, которому надоело сидеть в гостях:
– Что такое, сынок? – спросила его мама, тоже уставшая от застолья, но почему-то удерживающая себя там всеми силами.
– Все, мама! – отрезал Тихомиров. – На сегодня нам с тобой хватит. Одеваемся и уходим, – он подумал и решил добавить, что хочет домой.
– Да, пошли, – тихо согласилась Александра Игоревна. – Домой так домой.
Дима засуетился:
– Сколько у тебя денег? – поинтересовался он, накидывая свою толстовку, собираясь звонить и заказывать такси, ведь время было уже позднее.
Александра Игоревна расстегнула свою сумочку и принялась шариться внутри. Дима нервничал, в ожидании топтался на месте. Тут его мать, немного помолчав, расстроено сказала, чуть ли не выпустив сумочку на пол:
– Я кошелек дома оставила, – произнесла она, боясь взглянуть на недовольного из-за растерянности матери сына. – Посмотри, может у тебя есть?