Записки графомана (Седякин) - страница 33

Можно подумать, я свихнулся и мне чудятся бесы, преследующие меня в ночных кошмарах. Хочу абсолютно заверить вас, что это совершенно не так. Точно глазами ребенка, я вижу всё очень отчетливо и понятно. Глазами статуи, веками простоявшей на одном и том же месте. Возможно, я самый здравомыслящий из всех ныне живущих на Земле. Доктор Кёрви замер подле меня, пытаясь попасть иглой в мою обнаженную ночному сквозняку вену. Ребята носились как ни в чём ни бывало вокруг теннисного стола. Кто-то залипал с открытым ртом у зарешеченного окна, пуская слюни на подоконник, по которому ползали навозные жуки. Сейчас вам станет немного легче. Вам непременно полегчает. Повис на плече у меня какой-то умалишенный. Доктор в это время уже снимал перчатки над мусорным баком: кто следующий, ребята? прокричал он осипшим голосом и присоединился к раскладке. Я раздам, ребята. Какой-то бродячий пес громко выругался: ПОШЛИ БЫ ВЫ ВСЕ НАХУЙ! Непременно, старик Вилли. Медсестра вколола ему солидную дозу транквилизатора, и того сразу же прибило в позе лотоса.

Подошло время обеда, кто-то за столом произнес молитву, и мы приступили к обсуждению: кто как провел утро. Доктор привстал, чтобы начать свою стандартную речь восхвалением всевышнего, и да прибудет с нами сила ума и твердая память. Никто не шелохнулся, и доктор позвал к столу медсестру, чтобы та принесла графин с вином и трехлитровую банку самогона. Пошевеливайся! Давай пошевеливайся! подгоняли её ребята, когда сестричка подергивающимися от недосыпа руками принялась разливать по стаканам.

Получив всеобщее одобрение, кто-то включил радио, но в тот вечер по нему были одни помехи. Так мы сидели в темноте, пока не послышался первый храп, после начальных залпов которого меня самого резко вырубило.

Когда я был мальчиком

Солнце светило выше

и жизнь была легка и гладка.

Когда я стал мужчиной

Господь спослал на меня

муки ада и навечно

запер меня в плавящейся клетке.

«Вылепленное из грязи утро. К твоим ногам приклеился последний напускной осведомитель».

В баре ко мне подсел мужик, некий Диккенс, и представился старшим помощником коронера окружного суда. Своими сальными обрубками он теребил шляпу у меня за спиной. Думал, что я не замечу его напускного напряжения. Чертов осведомитель – такое представление о нем я сформировал сразу, как увидел его физиономию. Я бы хотел поговорить с вами неофициально, заметил он. Я не должен этого делать, но иначе поступить я не могу. Мы заказали ещё выпить. Диккенс продолжал ломаться как маленькая девочка. Дело всё в том, что на вскрытии мы обнаружили в животе вашей жены инородный предмет. Как оказалось, она была беременна. На третьем месяце. Мне очень жаль.