Да благословит господь землю обетованную! Да благословит пизду бескрайнюю и туманную. Благословит сучий сок, льющийся в стаканы из-под красного вина. Благословит господь землю, населенную всякой богоугодной тварью. Свидетелями, саентологами и политиками. Аминь. Аминь три раза. Аминь. По радио подошла к концу церковная утренняя передача. Ту жидкость, словно святую воду и воистину священный напиток, испил я сполна. Наглотался надолго и по самые не балуй, да так, что пришлось вызвать врача на дом, делать искусственное дыхание. Сестра, вдох. Молоденькая медсестричка подошла вплотную и, сдернув с меня штаны, произвела внутримышечную инъекцию. Ещё разок. Доктор Кёрви старался помочь ей, но она до того была нерасторопна, ещё настолько юна и невинна, что не целовалась, наверное, ни разу с парнями. Она не почувствовала, как мой приятель подал голос. А теперь раздвинь ножки пошире. Да, красотуля, писька у тебя что надо. Можешь ею гордиться. Юная пилотка сработала четко и своевременно. Теперь отсасывай. Отсасывай! ВСЁ ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ ОТСАСЫВАЙ! Доктор забегал по комнате как заведенный зверёк, аплодируя самому себе.
Большой Стэн приперся на перрон, чтобы проводить меня. Стоит у ларька с сигаретами, чешет яйца и судорожно оглядывается по сторонам в поисках дамских пиписек, которых на перроне всегда полным-полно. Рядом скачет, точно обезьянка, бьется прямо-таки в агонии от раздирающей её на куски похоти, его новая подружка, симпотяга Сюзи Куник. Куником её прозвали, потому что один отъехавший на спидах псих делал ей куннилингус восемь часов, не отрывая губ от её пизды. Даже воды не пил? Не-а. Мда, жутко. Стэн похлопал Сюзи по жопке. Эй, малышка, что у тебя здесь такое? Будто нашел сундук с сокровищем, Стэн по локоть лишился руки в её трусиках. Таким сосредоточенным я никогда его раньше не видел. По лбу его бегали капельки потуги, лицо покраснело до неузнаваемости, можно было подумать, сейчас его разорвет на части. Достав нечто внушительное по размерам из нутра, недр совести и многоликости, из бездонной ямы смерти, страха и сонливости, из бесконечной и бескрайней пустыни, из безысходности и небытия, достав, он передал сверток мне. От него жутко разило пиздой. Такого едкого и забалдевшего запаха стоила бы целая армия пёзд, легион… спасибо, спасибо, дружище, говорю. Там, куда ляжет мой путь, сгодится всё что угодно. Багажа со мной всё равно никакого. Я сунул свёрток за пазуху и отправился против течения безжалостных пассажиров, готовых в секунду разорвать меня на части, лишь бы немного перевести дыхание. Запыхавшихся и измотанных. Каждый со своей обезвоженностью на плечах. Каждый со своими тараканами в голове.