Сейчас главное не начать метаться как эта мартышка, бегая взглядом с одного на другого, в противном случае можно, как и она закончить публичной мастурбацией.
Я нахожу опору в огромных, излучающих огонь глазах финансистки. Рассказываю про фирму, ситуацию на рынке, сложных клиентов, высокую себестоимость и низкую маржу, а сам утопаю. Как бы не завязнуть в этом болоте, которое так и норовит засосать. Она смотрит на меня, как удав на кролика, так бы и проглотила, вобрала всего в своё ненасытное лоно, терзала и мяла там внутри, выжимая все соки до последней капельки. Её взгляд ползёт вниз по моему подбородку, ласкает шею, словно кончик языка спускается вниз по груди, оставляя влажный покрывающийся гусиной кожей след, останавливается на ладонях, которыми я активно жестикулирую. Я пытаюсь вернуть её взгляд, который задержался там, в районе моих запястий. Что её так заинтересовало? Может быть котлы?
«Карп, ты на руки то его посмотри! Из него такой же водила, как из Промокашки скрипач!»
Вдруг я понимаю, куда она смотрит. Паучок! Я забыл заклеить его пластырем. Бля-я, вот это попандос. Хватаю со стола ручку, зажимаю её между пальцев и как ни в чём не бывало, продолжаю отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы.
– Какой был оборот?
– Сколько человек в штате?
– Кто непосредственно находился в вашем подчинении?
– Какие изменения вы ввели в течении своей службы?
Каждый хочет показать степень своей компетентности. Каждый хочет засветить свой запредельный айкью, стараясь задать вопрос, который сможет поставить меня в тупик. Таких вопросов нет, фраера, просто я умею от них уходить, или переводить в другую плоскость.
– Как вы относитесь к откатам? – внезапно встревает со своим вопросом луноликий улыбчивый азиат.
«Молодец Чингиз Хан, бьёшь не в бровь а в глаз. Если отвечу, что положительно, значит сам не брезгую левым лове; отрицательно, покажусь некомпетентным дураком, не умеющим в нужный момент закрыть вопрос».
Морщу лоб, выдерживаю длинную паузу, а затем перевожу взгляд от Чингиз Хана к Царю.
– Хорошо тут у вас Андрей Вениаминович. Не успел устроиться, уже откат предлагают.
Пять, четыре, три, два, один, старт…гробовая тишина взрывается громким смехом. Заливисто хохочет Царь, Барби прыскает в ладони, тряся худенькими плечами, Чингиз Хан важно смеётся и одобрительно кивает большой головой. Громче всех заливается до сих пор державшийся невозмутимо снабженец . Тема его оживила, завела. Так алкаша заводит разговор о стакане. Только Аллочка не смеётся, она хитро улыбается, заглядывая мне в глаза. Всё выражение её лица говорит о том, что она меня раскусила.