Ефрем стал тереть туловище извивающегося и кричащего Олега о грязные ягодицы Ларисы, по бёдрам которой продолжала стекать кровь, смешанная со спермой Ефрема.
– Ты на что, блять, надеешься, сука?! Я не буду это ебать! Я не буду!!!
– Ларису не любишь? – грустно сказал Ефрем. – Лариса красивая… Я помогу… Я помогу…
Ефрем посадил Олега рядом с Ларисой, а сам ушёл к окну сторожки и начал копаться в каких-то вещах.
– Лучше… Будет лучше… – причитал Ефрем.
Он вернулся, задрал Ларисе платье повыше и поставил на её спину деревянную кружку, а на кружку облокотил матовое фото десять на пятнадцать, на котором на фоне небольшого домика стояла молодая красивая девушка в осенней парке со счастливой улыбкой. Лариса хрюкнула и дёрнула спиной. Фотография упала. На её обороте была надпись: «Самому лучшему мальчику на свете от Сони». Ефрем аккуратно взял фото и снова облокотил его на кружку.
– Лучше? Так лучше? – спросил Ефрем, подхватил Олега и снова стал тереть его лобком о Ларины ягодицы.
– Ты копался в моих вещах! Сука… Животное… Вонючее чмо!!! – орал Олег и извивался на сколько позволяли его силы.
– Соня… Красивая Соня. Хорошая Соня… Скучаешь?
– Я… Я… – захлёбывался и заикался Олег. – Я хочу… Хочу, чтобы ты чувствовал всё то же, что сейчас чувствую я. Я хочу, чтобы… Чтобы ты страдал, и кричал в вечных муках. Будь ты проклят, мерзкий выродок!
Ефрем снова посадил Олега, облокотив его на Ларису и вернулся с паспортом в руках. Под обложку Олегова паспорта был подоткнут вчетверо сложенный листок бумаги с аккуратным женским почерком:
«Ты говорил, у вас там не будет связи. Я с ума сойду за эти три месяца! Если будет такая возможность, то пожалуйста, хотя бы напиши мне!
Красноярск, 2-я Харьковская, 58. 630120.
Люблю тебя!
Твоя Соня».
– Соня скучает. Напишем Соне!
– Нет!
– Нам будет вместе весело! Будет лучше! Не будет скучно!
– Нет!!! Прошу тебя, умоляю, не надо этого делать!
Ефрем снова начал копаться в папке с документами из рюкзака Олега. В папке были всякие бумажки, записная книжка с несколькими заметками и напоминалками, записанными от руки. Оттуда же он достал толстую перьевую ручку Олега. Послюнявив её, он перевернул Сонин листок бумаги и начал медленно и аккуратно выводить буквы, стараясь точно скопировать Олегов почерк.
– Что ты ей пишешь?! Ублюдок?! Почерк всё равно не мой, никто тебе не поверит! Ничего у тебя не выйдет!
Испугавшись своих слов, Олег на время замолчал. Он сильно сомневался, что почерк безумного старика сможет кого-то убедить. Соня прочтёт и сразу же всё поймёт, и это самое письмо может быть надеждой на его спасение. Возможно, полиция и спасатели расширят диапазон своих поисков и продолжат искать пропавших геологов на более обширной территории, далеко за пределами того участка, где их высадил в начале лета вертолёт.