Тут Саша остановился и поднял глаза на Сыромолотова.
Художник сидел насупясь. Потом пробормотал:
- Да, вот... вот как обернулось дело с Мюнхеном и прочим...
Наконец, сказал размеренно и связно:
- Мой сын Иван тоже взят в ополчение, а оттуда попал в эту самую, в школу прапорщиков... Успеет ли окончить ее до окончания войны, не знаю, но если успеет, если выйдет офицером на фронт, то я думаю, я уверен, краснеть мне за него не придется.
- Еще бы! Чемпионом мира был, - сказал Геня.
- Да, чемпионом... И даже боролся с каким-то там чемпионом немцев Абергом, и в одном туре, в первом, ему не уступил все-таки...
V
Отворилась тихо дверь из комнаты на веранду, и показалась седобородая, седоволосая, белоглазая голова старого Невредимова, потом боком и тоже тихо, почти бестелесно, появился он весь, хотя и давно уже начавший расти книзу, но достаточно еще высокий.
Алексей Фомич встал и, рассчитывая на то, что старик, должно быть, потерял уже слух, сказал громко:
- Художник Сыромолотов!
Но Петр Афанасьевич слышал пока еще не так плохо, только голова его подрагивала на тощей шее.
- Я догадался, только взглянул, догадался, как же, - отозвался он, здороваясь.
- Я вас разбудил, должно быть, своим приходом не вовремя, извините великодушно!
- Разбудили? Не-ет!.. Не спал я... Лег спать действительно, а заснуть не мог: расстроился... Пожалуйте в комнаты, а что же здесь...
И, положив руку на мощное плечо Сыромолотова, старик сам открыл перед ним дверь, из которой только что вошел.
Первое, что подумал Алексей Фомич, когда осмотрелся в комнате (это была гостиная), касалось Нади: вот здесь, на диване под белым чехлом, у окошка, сидела она и читала свой учебник истории. Почему-то так именно и представилось - учебник истории; может быть, это было влияние только что прослушанного письма, в котором таилась - что же еще, как не страница истории? От этого чужая гостиная сделалась вдруг знакомой. Но на стене, очень резко освещенной склонявшимся солнцем, сиял в новенькой багетовой рамке его этюд, тот самый, который подарил он Наде для лотереи в пользу ссыльных и заключенных, и автор этого этюда не мог удержаться, чтобы не сказать:
- А-а! Каким же образом? Значит, он не попал в розыгрыш? Или Надя его выиграла?
- Да, да, вот... Именно Надя и оказалась такая счастливая, - с большой серьезностью ответил старик, как будто так оно и вышло на самом деле, и добавил, несколько помолчав: - А я на это личико, признаться, люблю смотреть: молодые годы свои вспоминаю, - поэтому... Не говоря, что ваша кисть, - всякому лестно иметь...