Грабли, мётла и лопаты… Чистота земли, чистота души, чистота страны… Красота космоса, сутулость неправды, небывалость бытия… Окейчики, ребятушки… Но всё же – насколько ебическая жопа вон у той комсомолочки.!. Эпическая прическа Бога вместо бороды… Мести вместе, шатать честно, грести грустно… Кратер на луне, кратер под водой, кратер на картине… Катерина, Марина, Ирина… Всплеск ультрамарина, выводок за поводок, мусор на савок… Соло под гитару, сам валяюсь пьяный, кожаный кусок… А вот говна кусок, и только что его убрали… Но через космос полетим, и никуда ж не денешься, но и планету не оставишь… Пересмерть и воскрешение нации заводской, трубопродув и воскресение, трупорасход и разложение… Летит по миру небо, сверкают звезды в глубине, сидит бухой на глыбине… Переманил меня наш комсомол ебучий… Опять грозил всем наш генсек великий… А шоколадные какашки снова на совке… Из воска все основы, из стали все опоры, из меди все запоры… Трахал треугольник, плакал старый школьник, серая судьба без капли молока… Цок-поцок, красное копытце, заметает осень сердце у девицы… Мед полей, мед метлы и мед славы… Старый апрель, слишком старый… Окать, акать, какать и срать… Жизнь уже не пытаться понять…
Перестав незримо бредить, парторг тряхнул седоволосой головой и увидел Эпштейнов (мужа и жену), идущих по дороге прочь.
Внутренне прихуев, парторг обратился к прогульщикам:
– Эпштейны! Вы почему не на субботнике?!
Супруги с улыбками поглядели на него:
– А мы евреи. Мы в субботу не работаем.
Чернобыльский саркофаг, казалось, фонил темнотой. Яркая ночь над окраиной Припяти трещала счетчиком звезд.
Михаил открыл банку тушенки и сел есть под трескотню радиоэфира (старый приемник стоял на столе, чтобы экранировать воздействие Чумака: такое прозвище носил один из местных мутантов, способный гипнотизировать людей на расстоянии выстрела как минимум дробовика).
Михаил учился на метеоролога. И за неуспеваемость на практику был сослан сюда, в пустую Припять, смотреть на небо Чернобыля и делать замеры. Собирать данные и материал для диплома. Правда, в том, что место, бывшее когда-то городом при АЭС, опустело не совсем, Михаил убедился сразу же после приезда. Привез его сюда, конечно же, какой-то военный, в шутку назвал сталкером, дал ружье и патроны (плюс сухпаек) и укатил прочь… Практика студента-метеоролога должна была продлиться две недели.
А в первый час по прибытии на него напал Бухгалтер: хиленький с виду мутант с огромными «линзами» глаз. Михаил пугливо застрелил это чучело, разметав содержимое большой башки Бухгалтера по асфальту. Жидкий мозг мутанта, струясь вонючими ручейками, будто сам заползал в трещины на дороге.