А про себя подумала, что лучше бы лорду Сатему и вовсе никогда врачеватель не требовался.
— Слушай, Тил. А то, что рассказывает Парами, это тоже ты?
Я помотала головой и даже открыла рот, чтобы все отрицать, но сказала другое.
— Не знаю, Кэсси. Теперь уже не знаю…
Каникулы закончились, и за эти две недели ничего такого не произошло и даже встречу Иртон отменил, чему я несказанно обрадовалась. У меня появилась надежда, что он решил-таки отстать от странной и несговорчивой невесты. Девочки, кроме Крис, не появлялись. Я немного скучала, но не так сильно, как по лорду Сатему. За время каникул он так ни разу в академии не появился. Похандрив пару дней, я снова загрузила себя учебой до головокружения. Зато не было лишних мыслей в голове и не нужно было готовится в двойном размере, так что можно было спокойно заполнять пробелы и даже заглядывать вперед, подтягивая теорию. Такими темпами я заранее подготовлюсь к весенним экзаменам и сдам их наравне со всеми. Решив, что это достаточно благородная цель, я с усиленным рвением взялась за учебу. И даже возобновила пробежки по утрам и растяжку, чтобы, отвыкнув, не помирать на уроках физподготовки.
Крис не отставала все время пропадая в оранжерее или библиотеке, за которыми было кому следить. Лабораторию, к примеру, мне открывал сам Ханимус Каррэ, постепенно превращающийся в хранителя Древа. Иногда мы с ней ужинали, но разговор получался односторонний. Я все время витала в облаках, отвечая односложно и с трудом улавливая суть ее рассуждений. Иногда она это замечала и замолкала, но вроде бы не обижалась.
Погода за окном с каждым днем становилась мягче, теплее. Солнце пригревало во всю, и уже можно было обходиться без теплой кофты. Дело повернулось к весне. И вот наступил первый учебный день, академия снова наполнилась голосами, по большей части возбужденными и радостными, студенты делились впечатлениями. Меня разбудил ворвавшийся без стука брат, который прибыл одним из первых
— Тили-ли! Хватит спать, я пришел!
— Кассандра Раш Хортес, — пробормотала я монотонно, одним едва разлепленным глазом отметив, что светлячки на циферблате показывают всего — то начало шестого. — Я тебя люблю как брата. Но в такое время степень моей любви несколько меньше.
— Ты что, не рада?
Он невозмутимо плюхнулся на мою кровать, да еще и облокотился на стену придавив меня своим немалым весом. Подхватил лежавший рядом с подушкой учебник анатомии оборотников. Повертел, раскрыл на какой-то странице и скривился так, как только он и умеет.
— Ну и ужасы ты на ночь читаешь, теперь понимаю, чего тебя мучили кошмары. — Он содрогнулся и поприветствал мою вынужденно проснувшуюся соседку взмахом руки: