– Делать все равно нефиг…
– Там еще чел иногда с ним приходит, ни с кем не спарингуется, грушу колотит в уголке. Доходяга, бицепс, что твое запястье, но рожа… если попросит что-нибудь в темном переулке, все отдашь. Вечно в костюмчике, галстуке, "девятина" черная, наглухо тонированная. После тренировки уезжают куда-то.
– Бандиты…
– А пес их знает. Пошли.
Максим встретил нас на "Владимирской" на выходе с эскалатора.
– Ха, епт!..
Поздоровались по-братски.
– Думал, ты в армии.
– Какая армия! Такие дела…
У него звякнул пакет под мышкой.
– Пойдемте в зал, там проставлюсь, а дальше видно будет. Короче, разговор есть, люди нужны, работы навалом, я заебался уже один стоять.
На улице прохожие несли домой елки, в продуктовых магазинах очереди. Свернули на улицу Ломоносова, между перекрестком у Пяти углов и "холодильником", железная дверь, табличка "Кикбоксинг клуб" Одинокая машина у входа – черная "девятка" вся в бамперах спереди, сзади, черные стекла.
– О, Ян уже здесь.
Поздоровались с кем-то на вахте, поднялись в раздевалки, из-за стен доносилось – э-кью! глухие удары ба-бых! Через лабиринт из шкафчиков в сауну, здесь в предбаннике диван, стол, посуда. Нас уже ждали.
– О!..
– Ооо…
Всех я знал, кроме одного, худощавого с волосами зачесанными назад, на Геббельса похож. Он единственный не в спортивном костюме, а в пиджаке и галстуке, брюки слаксы, воротничок на пуговицах, протянул руку:
– Дима.
Макс поставил на стол литр "Маккормика" и пару бутылей "херши". Сразу разлили по чайным кружкам.
Вспоминали какие-то бои, последний чемпионат по контактному карате на Зимнем стадионе. Кто был, кто пал, кто не пришел. Потом Максим сказал:
– Ладно, мы по последней и на улицу, все равно скоро народ из зала попрет. Давайте.
Он кивком спросил Яна – ну как? Это про нас с Андреем. Дима одобрил:
– Заебись. Поехали.
И снова я еду. Куда? Навстречу чему? Как будто кто-то за меня все решает, толкает в спину. Черные улицы центра, желтый снег, заехали во двор под «кирпич».
В бане было полно народу "все свои", незнакомые пьяные люди в простынях на бедрах здоровались с Яном и Максом, а заодно и с нами. Мои друзья потерялись среди голых спин и бицепсов, я нашел пустой шкафчик, взял из стопки чистую простыню, разделся. Мне было стыдно за свой хилый рельеф.
В отдельной комнате стол заставленный "балтикой", тарелками с мясом, зеленью, хлебом. Длинные неоновые лампы освещали комнату, несколько человек смотрели телевизор, никто не обратил на меня внимания. Я сел на краешек скамейки, открыл пиво.
– …Вчера хуяк, выходим из парадной, а у меня там во дворе грузовик стоит ничейный, брошенный, весь разобранный, одна кабина торчит без стекол, без всего. Смотрим – каких-то два черта еще чего-то там откручивают. Валера такой – эй! вы ахуели! это моя машина! Черти чуть не обосрались, Валера говорит – ладно, гоните полтос и проваливайте. Те отстегнули полтинник и убежали.