Еще через несколько минут, внезапно, ноги коснулись земли. Я даже не обрадовался, больше не было сил ни на что. Упал, на каменный карниз. Это была не земля, выступ или терраса у большого, полукруглого окна. Я прижался к стеклу, сгибы локтей и под коленями горели от ожогов, ладони в крови, канат сбежал, я слышал, как он шлепал об стену где-то уже далеко и мне его не достать.
Кое-как нащупал стык между рамами, одна половина со скрипом приоткрылась. Я перелез через подоконник и сполз на пол рядом с батареей. Как тепло и хорошо…
В комнате уже кто-то был, вспыхнул свет в люстре, и я ослеп на несколько секунд. Когда проморгался, сразу узнал, где я, был здесь совсем недавно, вот только стол пустой, сдвинут к стене, праздник кончился. Невеста стояла на пороге комнаты, это она зажгла свет, не испугалась и не удивилась, будто ждала меня. В том же белом платье, только сейчас я разглядел, что платье это не свадебное, а простое, белое до самого пола. И я снова подумал, как она красива, нереально, божественно, столько добра, любви и понимания было во взгляде, что я ни на одну секунду не усомнился, что все благо на Земле сделано по желанию и велению этих глаз. Черты лица ее слегка исказились, она как будто раздумывала, что со мной делать.
Невидимая сила спеленала меня с головы до пяток. Ноги и руки не слушались, будто приколочены гвоздями к туловищу. Рот свело, есть еще мгновенье до полной немоты. Из последних сил я выдавил из себя:
– Кто ты?
Она ответила:
– Я – Жизнь.
И погасила свет…
Тут же кто-то другой, прямо мне в лицо, назвал мое имя. Еще раз. И еще. Меня звали с того света, или с этого, я совсем заблудился.
– Если вы меня слышите, моргните два раза! Не слышит, зайдем позже. Пойдемте в четвертую…
Люди ушли, я открыл глаза. Капельница у кровати, белые стены, крепкий слой бинтов на левом плече. Я огляделся и снова уснул.
На следующий день пришел следователь, задавал вопросы. Грабитель, который в меня стрелял, зачем-то сиганул в лестничный пролет и вдребезги, возможно, ему помогли. Я ничего не помнил, после того, как меня ранили, толку от меня.
В начале декабря вышел из больницы, мать привезла ключи от квартиры, куртку и ботинки. Тот же следователь проводил меня до дома, я подписал бумагу, что ничего не пропало и подписку о невыезде.
Риткина косметичка под подушкой, все на месте, чудесные Риткины рубли, их еще много.
Каждое утро и до самого вечера шляюсь по окрестным улицам. Мог бы заняться чем угодно, но я здесь, под дождем и снегом. Вглядываюсь в лица под капюшонами, наблюдаю через витрины за толкотней в магазинах, салонах, закусочных. Ем и пью все в той же «Атлантиде», скорей бы кончились деньги, я бы пошел работать.