«В кого ты такая чернявая? Папа у тебя белый и мама тоже. Странно… А так до чего же ты похожа на папу! И носик, и глазки. И даже родинка…»
В родильном, намучившись от боли, Саша засмеялась, увидев у ребенка на мочке левого уха точно такое же родимое пятнышко, как у Пети.
Дочка уснула. И все вокруг спят, хотя солнце над Днепром уже поднялось довольно высоко и залило палату теплым светом.
Саша долго лежала молча, вслушиваясь, как щебечут за окном ласточки, мысли ее унеслись к мужу. Что он там сейчас делает? Думает ли о ней так же, как она о нем?
«Нет, теперь он должен думать не обо мне одной, а о нас…»
Мысли стали путаться, и она уснула. Проснулась от страшного сна. Что ей снилось? Саша вспомнить не могла, но твердо знала, что было что-то ужасное, и она очнулась вся в поту. Саша пошарила рукой, здесь ли дочка, и, не найдя ребенка, чуть не закричала от страха. Сдержалась только потому, что увидела Марию Сергеевну, склонившуюся над постелью. Выражение ее лица еще больше напугало Сашу. Она схватила доктора за руки.
— Где Ленка? Что с ней?
— Успокойся. Ее отнесли в детскую.
Мария Сергеевна присела на табурет рядом с койкой и погладила Сашу по голове. Саша не могла отвести взгляда от ее лица: обычно освещенное доброй улыбкой, оно вдруг почернело, глаза запали, у рта залегли некрасивые складки, она постарела на много-много лет.
— Что случилось, Мария Сергеевна? — робко спросила Саша.
Рука врача перестала поглаживать ее волосы и плотнее легла на голову.
— Несчастье, Саша. Большое несчастье.
— У кого?
— У всех… У всего народа.
— Несчастье у народа? — не поняла Саша.
— Война, Саша. — Мария Сергеевна оглянулась: в палате никого не было, должно быть, роженицы вышли в сад.
Саша почувствовала резкую боль в животе, у нее заколотилось сердце и закололо в висках. Слова врача доносились словно издалека.
— Я выгнала корову… вернулась к себе, включила приемник… Обычно так рано станции молчат. А тут… что творится в эфире! Все немецкие станции… Вся Европа! Выступал Гитлер. Они бомбят Киев… Киев! Ведь это совсем близко от нас. Совсем… Вот тут… — она показала рукой.
Саша посмотрела в окно, за которым шумело ясное летнее утро, слышались детские голоса, сигналы машин, скрип повозок. Во дворе кто-то смеется. Кричит женщина: «Петро! Останови коня!» А вот другой голос: «Яйца сегодня в цене будут. Дачников понаехало…» От этих обычных голосов ровней стало биться сердце.
Саша оторвала взгляд от окна, посмотрела на доктора и снова почувствовала резкую боль. Нет, это не сон. Мария Сергеевна с искаженным мукой лицом сидит рядом. Саша робко тронула ее руку.