— А прикончили его со знанием дела: ударом под лопатку, — сказал Варивон.
Клава нагнулась над трупом, долго разглядывала:
— Смерть наступила три дня назад.
Мужчины переглянулись: значит, трое суток назад здесь были партизаны. Да, да, партизаны! Кто же еще мог прикончить этого душегуба? Да к тому же в таком месте! Гитлеровцы, как известно, поодиночке в лесах не ходят, этого гауптштурмфюрера, наверное, привели сюда откуда-то и… Теплеет в груди у каждого: что ни говори, а если знаешь, что поблизости есть надежные друзья, на сердце всегда теплее.
— Вот что, товарищи, — обратился к группе Артем. — Задерживаться здесь нам никак нельзя. Этого офицера фашисты, ясное дело, разыскивают. Не исключена возможность, что они с минуты на минуту заявятся. Нужно как можно скорее уходить.
— А с ним, простите, как же быть? — кивнул Ксендз на мертвеца. — Я уверен, что когда его найдут черномундирники… А это может случиться, как вы сами сказали, с минуты на минуту… Когда его найдут, то неминуемо пустят по нашим следам дрессированных псов. Не знаю, кого как, а меня такая перспектива не прельщает. Подумай над этим, комиссар.
Думает, думает комиссар. Сосновский всегда молчит, а если уж скажет, то как узел завяжет. Попробуй возрази! Если фашисты действительно явятся сюда в ближайшие часы, то псы легко возьмут след группы. А тогда… Вывод напрашивался сам собой: фашисты не должны найти своего собрата. По крайней мере в ближайшие дни. Но как им помешать? Проще всего закопать труп, но нет даже плохонькой лопаты. Сжечь? Слишком рискованно. Огонь в лесу неизбежно привлечет внимание. Совсем рядом шлях…
— Вы правы, Витольд Станиславович, оставлять так труп нельзя, — согласился комиссар. — Надо хотя бы мусором его присыпать.
Бросились сгребать сушняк, таскать хворост. Никто никого не подгонял, но спешили все. Так спешили, что даже не заметили, как низкие облака растеклись от горизонта до горизонта и стал накрапывать дождь. Лишь когда он припустил вовсю, густой и теплый, с удивлением подняли головы к небу.
— О, нам везет, — подставляя ладони под дождь, радовался Варивон. — Ливень смоет наши следы. Теперь и через поле можно идти смело.
— А далеко идти? Где ждет нас Одарчук?
Слово за Митьком. Он местный житель, проводник, кому же лучше него знать.
— Километров двенадцать будет. Это — если идти прямиком.
Двенадцать километров через леса и поля… Но даже Ксендза с его натертыми ногами эти километры не пугают. Только бы удачно завершился поход. Втайне все почему-то надеялись, что в группе Ефрема Одарчука они непременно встретят Петровича и Павлуся Верчика.