Закрепив на рее и привязав ему к ногам канат, они столкнули падре вниз с огромной высоты. Чем-то эта казнь напоминала мне джампинг, бывший популярным одно время. Только здесь канат, привязанный к ногам, был не эластичный, а пеньковый, до крови обдиравший голые лодыжки святого отца, удерживая его на весу после приземления.
Слетев с реи, как чёрный старый ворон, падре, в обрезанной по колено, ветхой чёрной мантии, упал в море, не долетев до его поверхности пару метров, и закачался на ветру в такт морской качке.
***
Отец Антоний беспрерывно молился, перебирая все известные ему молитвы, остановившись, в конце концов, на молитве Богородице «Под твою защиту…»
Под Твою защиту прибегаем,
Святая Богородица!
Не презри молений наших в скорбях наших,
но от всех опасностей избавляй нас всегда,
Дева преславная и благословенная!
Владычица наша, Защитница наша, Заступница наша!
С Сыном Твоим примири нас.
Сыну Твоему поручи нас.
Сыну Твоему отдай нас.
И так он делал всё время, пока принудительно карабкался на верхотуру фок-мачты. Стоя на шаткой рее, падре смог рассмотреть окрестности на километры вокруг. Везде плескалось необъятное море, лишь где-то далеко, на самой линии горизонта, виднелось какое-то пятнышко, которое было невозможно разглядеть с такого расстояния. Глубоко вздохнув и держась двумя руками за леера, он приготовился к последнему своему бою, не показывая страха и не прося милости у жестоких палачей.
— Ты готов, небесный лоцман? — спросил один из пиратов.
— Готов!
— Тогда пошёл!
И один из пиратов, счастливо улыбаясь и показывая на редкость белые зубы, толкнул его в спину, отправив в свободный полёт.
Ууух, сердце старика ухнуло куда-то вглубь, спрятавшись в потаённый уголок его тела, дух захватило от бешеной скорости свободного падения, а мысли разлетелись в разные стороны, как вспугнутые ястребом птицы. Отец Антоний только и успел раскинуть руки, стремясь приостановить свой полёт, но безуспешно.
Ветхая мантия облепила его ноги, прижавшись к телу, словно стремясь защитить от неизбежного. Эх, если бы он только мог летать. Но магия полёта была давно утрачена, лишь только ночные ведьмы, скрываясь от бдительного ока святой инквизиции, летали на свои шабаши. Но их давно никто не ловил и не видел.
Долетев до поверхности моря и зависнув над ней, он с удивлением обнаружил, что ещё жив. Его сердце смогло выдержать этот полёт, но сможет ли оно выдержать следующий? Ведь Эрнандо тоже обещали, что один раз проведут под килем, а пропустили и второй раз. И вся команда торжествовала, видя его мучения, и желала ему смерти, руководствуясь мстительными чувствами за отказ стать пиратским юнгой. Всё это видел падре и с сожалением наблюдал, как обычные человеческие лица искажались в дьявольской злобе, чувствуя свою власть над кем-то.