Кли-Кли, подскочив ко мне, стала вливать в рот неизвестный целебный отвар, борясь за мою жизнь, пока сидящий рядом Алонсо, весь в крови и поту, тихонько плакал. Он плакал неслышно, как это могут только мужчины, скупо сбрасывая на землю непрошеную влагу, стараясь, чтобы никто не увидел её.
— Дышит, он дышит, он выживет, друг нашего друга, — произнесла Кли-Кли, прежде чем воины унесли меня в селение, чтобы продолжать бороться за еще теплящуюся жизнь. Вслед за ними побрёл и мой раненый товарищ по несчастью, беспрерывно шепча себе под нос молитвы Пресвятой Богородице.
Глава 13 Разговор с тенью.
Мне снился сон. Тягостный, смутный, со многими неизвестными и весьма странными образами. Во сне ко мне снова пришёл Левиафан, на это раз он был не в своих разных образах, а больше походил на монаха, закутанного с ног до головы в чёрное одеяние. Из-под капюшона, накинутого на голову, ярко блестели нечеловеческие глаза. Остальное было надёжно укрыто от меня.
— А ты обманул меня, Филин! Я не ожидал такого поступка от тебя. Ты отдал сокровище, которое получил от меня, в чужие бесплотные руки, доброхот! Признаться, это был мастерский ход и, в высшей степени, правильный, для тебя. Одним своим импульсивным поступком ты перечеркнул все мои усилия. Мне даже немного стало обидно за себя, так опростоволоситься, с обычным смертным. А ведь ты мог стать сильным мира сего, стать его элитой, благородной кровью, жемчужиной власти. Мог управлять целыми народами, перед тобой склонялись бы ниц монархи и обычные люди. Ты повелевал бы, посылая в бой огромные армии, а на море — целые эскадры. Представляешь, сколь много ты потерял?
— Вижу, что нет. — Продолжал он. — Ты глуп, пришелец из другого мира, а я надеялся на тебя, на твою циничность, на твою жажду власти и гедонизм. Живём один раз, и каждый должен попробовать неизведанное, хоть один раз в своей жизни, так, кажется, говорят в вашем мире? Впрочем, ты можешь мне не отвечать, я и так уже вижу по твоим глазам, что глубоко сожалеешь о поступке. Ведь призрак обманул тебя. Он ничего не смог бы тебе сделать!
— С чего бы это, — очнулся я от немоты. — С чего бы это мне жалеть? Вот именно, что я из циничного мира и давно уже не верю в сказки о собственной выгоде, в рекламные акции и заверения, что всё делается для блага людей. Делается для блага, это, несомненно, но не для блага тех, кому это говорится, а для блага тех, кто это говорит. Также и с тобой. Ты вне мировая сущность, у тебя свои правила игры, и ты не будешь раздавать такие щедрые подарки, неизвестно кому, за просто так. Умирающему мальчишке, чтобы узнать, что будет? Странно, в высшей степени не практично. А практичность всегда стоит во главе угла, и ею же руководствуются те, кто думает так же, как и ты, Левиафан. А потому, не надо сейчас мне рассказывать о тех могущественных силах, которые держал бы я в руках и не воспользовался ими только ввиду своей тупости. Едва ли это является правдой, скорее, это очень тонкая, на грани правды и обмана, исключительно циничная, ложь, а значит, я сделал правильно, что поступил так, как поступил.