— Ты, я… — все слова у Мерседес внезапно пропали, она столько хотела ему сказать, столько бросить оскорблений в лицо. Доказать ему, что он никто, и как он посмел её не слушаться, и как он, и как она… Но все слова внезапно растворились, как сахар в горячей воде, и сказать больше ей было нечего.
— Отойди, пожалуйста, нас ничего не связывает. Как только я обменяю свой корабль на фрегат, уплыву обратно в Новый Свет. И пусть Испанский Мейн встретит меня уже не как бездомного и несчастного сироту, а как мужа, безжалостного ко всем пиратам. А ты оставайся и дальше здесь, ведь здесь лучше.
Гарсия сделал шаг в сторону и обошёл девушку. Идя вперёд, он даже не обернулся вслед. Весь гнев куда-то ушёл, и Мерседес даже не попыталась его остановить. Она чувствовала сердцем, что он не позволит ей этого сделать, что он просто сильнее, а проверять не хотелось. Ведь это больше не имело никакого значения.
Не выдержав, она закрыла лицо руками и, заплакав, побежала к себе, больше не сдерживая слёз.
Я слышал, как бежала от меня прочь Мерседес, я слышал, что она расстроена. Я чувствовал, что она больше не гневается и опечалена, но я не обернулся. Я сказал, что думал, и сказал правильно. Но сердце разрывалась на куски… Настолько оно любило Мерседес.
Этот нежный овал лица и сверкающие голубым, а иногда и зелёным цветом глаза, казалось, смотрели в самую душу. Но, что же поделать. Ему всегда придётся уходить в море, а ей очень часто оставаться на берегу в неведенье, и если виконтесса не может этого понять сейчас, то не поймёт и позже. Тогда зачем терзать сердца друг друга?
Она найдёт себе другого, а он себе другую. Или не найдёт вообще. Что же поделать, ведь он не один такой. Мужской мир суров, а море не любит слабых, оно их жестоко карает за слабость.
Думая так, я вернулся в свой флигель, а дойдя, бросился на кровать, бездумно смотря в потолок. Сердце ныло и разрывалось острой болью. Горек путь моряка, а настоящего моряка вдвойне. И я не понял, как забылся тяжёлым сном.
Мерседес, прибежав в свою комнату, не раздевшись, бросилась на кровать и начала заливать горькими слезами свою батистовую подушку. Удивлённая Элеонора в шоке смотрела на Мерседес, не пытаясь утешить. Жива и ладно, главное, чтобы она не плакала из-за того, что ненароком убила Гарсию. Это было бы неприятно.
Уже успокоившись, Мерседес скупо отозвалась, что Эрнандо она видела, но разговор не получился, и он ушёл, не поговорив с ней, потому что он моряк и ему незачем разговаривать с придворными магичками. Так Элеонора поняла скупые слова Мерседес.