Автобусы, числом три штуки, выехали из-за угла. Толпа напряглась, подалась вперед, и объект двинулся сквозь массу людей, как ледокол, вскрывающий арктические льды, а Дикки пошкандыбал следом, в кильватере. Кто-то пытался выкрикивать инструкции, но голоса крикуну не хватало, а вскоре его и вовсе заглушило недовольное бормотание тех, кому не было слышно.
Впрочем, объект знал, что к чему. Объект устремился к третьему автобусу, поэтому Дикки заскользил сквозь хаос туда же. Билетов никто не проверял. Дикки вошел в автобус и направился в конец салона, откуда прекрасно просматривался объект, в двух рядах впереди. Дикки сел и устроился поудобнее, смежил веки. В каждой операции рано или поздно наступает затишье. Когда оно наступает, можно закрыть глаза и провести инвентаризацию. Дикки оказался далеко от дома, с шестнадцатью фунтами в кармане. Хотелось выпить, но с этим придется повременить. Однако в плюсах то, что он здесь и сейчас; он даже не подозревал, как соскучился жить настоящей, полной жизнью, а не в дурмане беспросветного пьянства.
Собственно говоря, он как раз и заливал глаза, когда заметил объект. Прямо там, в «Звезде». У гражданского отвисла бы челюсть: ни фига себе. А профессионал, даже вышедший в тираж, взглянул на часы, допил свой «Гиннесс», сложил номер «Пост» и вышел. Поторчал у букмекерской конторы за два дома от паба, вспоминая, когда в последний раз видел это лицо и в чьей компании. Тогда объект был одним из игроков помельче. Тогда он держал бутылку и лил ее содержимое в насильно раскрытый рот Дикки; эпизодическая, бессловесная роль. Вовсе не объект вызывал у Дикки невольную дрожь… Минут через десять объект вышел из паба, и Дикки неприметно увязался за ним – Дикки, который с легкостью выследил бы хорька в лесу, не то что заблудшего призрака. Отголосок прошлого. Эхо Шпионского зоосада.
(Берлина, если вы так настаиваете. Шпионским зоосадом называли Берлин, в то время, когда клетки только-только открыли и перепуганные хмыри высыпали на свет божий, будто жуки из потревоженного гнилого пенька. Дважды в день, а то и чаще, какой-нибудь обливающийся холодным потом претендент на звание ценного источника информации стучал в дверь, утверждая, что принес картонный чемоданчик с несметными сокровищами: секретные сведения об обороне, о ракетном щите, о тлетворных тайнах… И все же, невзирая на такую бурную деятельность, на разрушенной стене возникли грозные письмена: у всех уничтожено прошлое, а у Дикки Боу – будущее. «Спасибо, приятель. Боюсь, теперь у нас отпала нужда в твоих, гм… навыках. Пенсия? Какая еще пенсия?» Естественно, он вернулся в Лондон.)