Однако на самом деле Арант слушал. Слушал и слышал каждое слово, а заодно то, что оставалось непроизнесенным, пряталось между строк, передавалось многозначительными взглядами.
Он слышал даже то, что его более молодые и более горячие братья не понимали. Видел риски, которые для других оставались незаметны.
– Если мы согласимся на эту авантюру, мы можем нарушить баланс политических сил, – заметил Кайл Экхарт, один из его прямых заместителей, которым Арант частенько доверял решать вопросы от его имени.
Таких было всего трое, и сейчас, услышав сомнение в голосе Экхарта, Арант с удовольствием отметил про себя, что не ошибся в этом молодом, амбициозном, но необыкновенно умном темном.
– Какое нам дело до политики? – горячо возразил Адам Вайс – один из главных резонеров на большинстве собраний.
Такой же молодой и амбициозный как Экхарт, он не обладал аналогичными дальновидностью и разумностью, зато самомнение у него было до небес. И потому он заметно злился на то, что Арант приблизил именно Кайла, хотя в Ковен Адам вступил на год раньше.
– Сорроу понимает и принимает нас, – с нажимом заявил Экхарт. – При нем мы перестали быть вне закона. Он дал нам определенную степень свободы…
– Он кинул нам кость, чтобы держать в узде, – перебил Пьер Ле Сьен, еще один заместитель Аранта. Из старой гвардии, один из тех, с кем Арант начинал тридцать лет назад. Вечный оппозиционер, считающий, что темные должны править миром. Лучше всего – он сам. – А вы и рады ее грызть, носитесь с ней, словно он вас облагодетельствовал.
– А разве нет? – возразила Фелиция, одна из немногих женщин, входящих в ближний круг, принимающий решения.
Она была ненамного младше Аранта и Ле Сьена и растила двоих детей, которым скоро надлежало идти на учебу в университет, а потому была рада, что источники ее доходов больше не вызывают вопросов.
Это знал и понимал не только Арант: Ле Сьен презрительно фыркнул. Фыркнул, но промолчал.
– Ле Сьен прав, – снова взял слово Вайс. – Король нам не благодетель. Он преследует свои цели, а не заботится о нас. Он именно кидает нам кости, пока ему это выгодно, и моментально пойдет против нас, как только ветер переменится. Не вижу причин, по которым мы не можем поступать так же.
– Если все вскроется, – подал голос Виктор Коэн, – нам грозит обвинение в государственной измене. Мы подставим весь Ковен.
– Если бы Ковен всегда боялся подобного, он никогда и не образовался бы, – заявил кто-то из молодых и горячих, кого Арант по голосу не узнал. – Мы всегда стояли в стороне от власти, мы всегда нарушали законы – в этом и была сила Ковена, поэтому к нам и шли. За риски нам и платят такие деньги.