— Тебе хорошо говорить, у тебя мышцы, как запчасти от нового автомобиля, — твердые и блестящие.
Обаятельный чернокожий юноша внимательно смотрит на донну Петровну и начинает смеяться. Донна Петровна хочет еще раз посмотреть на маленькие часики на левой руке, но вдруг ей тоже становится смешно и совсем не интересно, что покажут часики.
Юноша танцует для себя и для нее. Для нее танцует весь карнавал.
Тогда донна Петровна скидывает неудобные лакированные туфли и начинает танцевать. Она танцует так, будто бы это не она умерла в понедельник. Будто бы все вокруг выжили и будут жить вечно, до тех пор, пока не окончится карнавал.
— Как же хорошо, — танцует она, — как же красиво и свободно!
Больные ноги донны Петровны забывают болеть. Круглые выпирающие косточки на ступнях больше не причиняют неудобств.
— Это все чрезвычайно хорошо, но я должна найти гробовщиков, — говорит счастливая запыхавшаяся донна Петровна.
В толпе карнавала она видит человека в белом костюме.
— Может, это он?
Они догоняют белоснежного человека с перьями в волосах. Непропорционально длинная шея делает его невероятно высоким.
Донна Петровна пытается привлечь его внимание, но белоснежный человек с перьями в волосах как будто не слышит.
— Взгляни на нее, Каладрий, — говорит юноша, — эта прекрасная донна обращается к тебе.
Тогда белоснежный человек с перьями в волосах поворачивается к донне Петровне, улыбается и снимает маску. Он оказывается абсолютным альбиносом. Донна Петровна охает, и этот звук заглушает все другие звуки карнавала.
— Это мой друг, — говорит юноша в блестящих трусах и шляпе.
— Зачем же мы побеспокоили его, если знали, что он не могильщик?
— Чтобы поздороваться и станцевать с ним.
Каладрий приглашает донну Петровну на танец. Они стоят на месте, держатся за руки, а весь мир, вместе с карнавалом, кружится вокруг.
На прощанье Каладрий кланяется, вынимает перо из своих волос и втыкает его, как брошь, в платье донны Петровны.
— Хочу навсегда остаться в твоем сердце, — говорит он и уходит обратно в карнавал.
Маленькая упругая грудь донны Петровны поднимается и опускается так часто, будто она и сама птица.
Донна Петровна делает еще вдох, и карнавал снова звучит и движется. Ее рука оказывается в руке обаятельного юноши в блестящих трусах и шляпе. Он тянет ее за собой.
Их нагоняет подвижная платформа с гробом донны Петровны. На краю стоит бокал. Все как будто бы замедляется, донна Петровна ловко берет его и впервые за сорок семь лет пьет вино. Оно такое душистое и пряное, что у донны Петровны начинает кружиться голова. Карнавал идет мимо нее, карнавал идет сквозь нее, карнавал идет в ней.