Впрочем, в это время горячо молилась вся Россия. И силы собирала, и захватчиков била. Кутузов готовил гибель французам. Хорошо известны его слова: «Будут они мне жрать конину, как турки!» Москву обложили со всех сторон армейские партизанские отряды. Брался за оружие и народ, крестьяне истребляли фуражиров, трепали мелкие отряды. В Тарутинском лагере войска Кутузова быстро усиливались. 6 октября атакой на корпус Мюрата они открыли вторую фазу войны. Наполеон понял, что сидит в западне. Выступил из Москвы. В кровопролитном сражении под Малоярославцем его остановили. Заставили повернуть на Старую Смоленскую дорогу.
Исторический миф говорит о том, как французов победил «генерал Мороз». Даже на полотнах художников и в кинофильмах они отступают, утопая в снегах и метелях. Но эту легенду запустил Наполеон, чтобы оправдать свое поражение. Все дневники и воспоминания современников свидетельствуют, что стояла очень теплая осень. «От Малого Ярославца до Вязьмы время было очень теплое». «От Смоленска до Борисова холод был сильнее, но сносный, мы ночевали на поле без крыш». Зато русские войска цепко преследовали врагов. Били их у Колоцкого монастыря, под Вязьмой, Дорогобужем, Красным. 14 ноября, когда Великая армия добралась до Березины, в ней насчитывалось всего 35–40 тысяч боеспособных солдат! А река еще не замерзла, сильных морозов не было! [41]
Как раз здесь кара постигла и изменников. Потому что за французами тянулся многочисленный гражданский обоз. Те, кто соблазнился признать власть чужеземцев, страшились ответственности и уходили с неприятельскими полками. До Березины наполеоновские офицеры хоть как-то заботились о своих русских друзьях и любовницах. Но сейчас их окружали, впору было думать только о собственной шкуре. Наполеон все-таки сумел спастись из готовившегося для него «мешка». Однако вырвался он только с небольшой группировкой из 9 тыс. солдат. Велел сжечь за собой мосты, бросив на произвол судьбы отставшие войска, больных, раненых. Бросил и гражданских беженцев. Они погибали под шквальным огнем артиллерии, тонули в реке, их давили лошади и повозки, добивал ночной холод. Очевидец писал, что весь берег Березины был устлан мертвыми телами, среди них было много гражданских лиц, женщин, детей, «которые следовали за армией из Москвы», и оценивал их число в 10 тысяч [42]. Кому повезло, подбирали наши солдаты и казаки.
А участь литовских изменников напоминала насмешку. Они жили французской пропагандистской информацией, совершенно не представляли истинного положения. В Вильно прикатилось распоряжение – праздновать победу Наполеона на Березине (император объявил победой свое личное спасение). И праздновали! С балами, застольями. Но 27 ноября в городе вдруг появились жалкие кучки изможденных и обмороженных людей. Это были остатки Великой армии – как раз после Березины настала настоящая зима, ударили морозы. Впрочем, деморализованных оборванцев уже трудно было назвать армией. Они никого не слушали, кинулись грабить склады и дома, жадно жрали все, что попадется под руку. А на следующий день к Вильно вышли казаки Платова.