Гиммлер полагал, что западные союзники могут соблазниться перспективой союза с Германией и используют её против СССР; контакт с западными союзниками Гиммлер решил установить при помощи переговоров о возможном освобождении евреев из гетто и концлагерей. Активным сторонником этого плана был сам Шелленберг.
Для нас сегодня эти откровения бригадефюрера СС не являются новинкой. Перед нами уже прошло много "фигурантов" этого плана: Вислицени, Бранд, Гросс, Эйхман, Бехер, Сали Майер, Мюзи и иже с ними. Как же об этом писал Вальтер Шелленберг в тиши Трозы? Как видно, свою основную ставку в деле спасения рейха он решил сделать на СС и персонально на Гиммлера. "Теоретическое" обоснование Шелленберг давал такое:
"Со временем я все яснее стал видеть недостатки и ошибки режима, которые я замечал и раньше. Помимо многочисленных частных недостатков многих "неподходящих бонз" решающее значение имело отсутствие принципа отбора кадров, отсутствие критики работы, а отсюда замещение важных должностей глупыми или недостойными людьми. Я верил, что лучше всего обстоит дело с кадрами в СС. Я никогда ничего точного не мог узнать в отношении жестокости Гиммлера, о которой всегда очень много говорили. И с течением лет я так и не узнал ничего об этом. Может быть, это объясняется тем, что моя работа была слишком трудна, полностью захватывала меня и отвлекала от других проблем. Однако мне казалось, что он был единственным человеком среди всей разложившейся руководящей прослойки, который олицетворял собой фактор порядка, успешно выступая против всех мелких и крупных "первосвященников" режима. Я рассчитывал, что если мне удастся показать организации СС и её руководящей головке созидательные политические силы мира, т. е. дать общее представление о загранице, то появился бы ещё шанс спасти Германию от раскрывавшейся перед ней пропасти, приближение которой я видел ещё с конца 1940 г.
Эта задача фактически включала в себя две большие целевые установки: во-первых, выполнить задачу, как таковую, и, во-вторых, использовать её результаты для того, чтобы дать Германии противоядие против гибельной политики Гитлера - Риббентропа. Гиммлер был единственным человеком, которого можно было использовать для этого. Я считал, что если мне удастся добраться до него и как можно подробнее информировать его о подлинном соотношении сил в мире, то он, являясь достаточно умным и гибким, мог бы ещё своевременно добиться компромисса между Германией и внешним миром.
Гитлер совершенно не признавал ни меня, ни моей работы. Единственный, кто хотя бы приблизительно понимал меня, был Гиммлер, хотя и он, будучи пропитан предрассудками национал-социалистических идей и часто воспринимая политические события с чисто полицейской точки зрения, чинил мне затруднения. Однако с течением времени наступил перелом к лучшему, и он начал все больше понимать меня. К сожалению, это никогда не приводило к последствиям, так как его нерешительность всегда все портила. Для меня лично все это часто превращалось в борьбу, которую я вынужден был вести как Дон Кихот. Моим Росинантом был сравнительно слабый человеческий материал, а "ветряными мельницами" были вышеуказанные предрассудки режима и немецкого характера. Если я, несмотря на это, не бросил борьбы, то это объясняется тем, что я люблю мою родину и всегда хотел сделать для неё что-либо хорошее. Я считал, как указано выше, что мне легче всего удастся достигнуть этого через одного-единственного человека - Гиммлера".