Граф выдержал пристальный взгляд, чуть смягченный полуулыбкой. И ощутил холодный комок, заворочавшийся внутри… Это сердце, покрытое льдом, тревожно забилось.
— Слуги уходят, вы правы. Им, верно, не по нраву уединение дома или… мой собственный нрав. Я, знаете ли, весьма требовательный хозяин!
Оуэн Галлахер отозвался, не отводя взгляд:
— Но они, эти слуги, насколько я знаю, не возвращаются в Килех. Родные не знают, куда они делись…
— Откуда ж тогда мне знать об этом? — парировал граф с невозмутимым лицом.
Галлахер понял, должно быть, что большего ему сейчас не добиться и, кивнув, сообщил, что хотел бы переговорить с каждым из домочадцев. А еще осмотреть по возможности комнаты…
— Обыскать?
— Я бы не стал называть это обыском, но увериться, что никто из находящихся в доме, не прячет окровавленный нож, было бы весьма кстати.
— Значит, все-таки обыск.
— Называйте, как считаете нужным, но, сэр, вы, полагаю, понимаете сами, дело весьма необычное… и скандальное. И разобраться в нем, как можно скорее, пойдет нам обоим только на пользу!
В этот момент где-то хлопнула дверь, раздалась торопливая поступь нескольких ног разом, и тет-а-тет инспектора с графом был грубо нарушен появлением — разъяренной? Испуганной? — в расстроенных чувствах мисс Джонстон, которая без приветствия сообщила.
— Мисс Хортон пропала. Мы нигде не можем ее отыскать!
Брови инспектора Галлахера заинтересованно вздернулись: не об этом ли они только что говорили, о пропаже людей. И вот оно самое!
Граф осведомился:
— Кто последним видел ее?
И мисс Джонстон с Амелией, как по сговоренному, посмотрели на Спенсера. Тот, памятуя об их разговоре в комнате графа, вздернул не брови, но подбородок.
— Да, это был я, — признал он. — Ночью вместе с мисс Хортон мы выходили из дома…
Граф Дерби сузил глаза. О да, он видел, как пронырливый секретарь входил в комнату девушки… Ему не спалось, мучила совесть из-за проделки с водой: он и в бочку-то Даррена окунул лишь потому, что страшно на себя разозлился. На себя и свои странные ощущения в отношении этого парня… То, как он посапывал сзади, уткнувшись носом в его словно задеревеневшую спину, как рассмешил его, выпив залпом тот виски и хлопал, почти задохнувшись, ресницами, как… В общем, он надумал тогда попросить у парня прощение. Все-таки он поступил как дурак. Если в его голове полная каша, то при чем здесь парнишка? Вот тогда-то, выглянув в коридор, он и заметил, как Спенсер входил в комнату, между прочим, одной из его, Эдварда Дерби, невест.
Вот ведь двуличный мерзавец!
Лицемер…
Негодяй…